Я выхожу на улицу, щурясь на ярком солнце, - ни души вокруг. Далее мне приходиться идти по дорожке, которая тянется мимо общественного туалета и ведёт к «Лагуне», так же известной как «Мартини», «Выгребная Яма» и «Писай-и-Играй», где находятся водные аттракционы. Ветер шевелит листья, как искусственные, так и натуральные. Я вспоминаю о Даре, - однажды она худая, как палка, бежала впереди меня по этой дорожке и весело смеялась. Затем свернув за угол, вижу работников парка - всех - они сидят полукругом во внешней сцене амфитеатра, где в парке проводятся вечеринки по поводу дней рождения или специальные представления. Мистер Уилкокс, словно безумец, вещающий о религии, стоит на перевернутом деревянном ящике. Пятьдесят пар глаз разом устремляются в мою сторону. Забавно, что даже среди такой толпы первым я замечаю именно Паркера.

– Уоррен, как мило с Вашей стороны присоединиться к нам, - грохочет мистер Уилкокс.

Но в его голосе не слышно ни капли злости. Я вообще не могу представить его разозленным, - это как представлять Санта Клауса голым.

 - Давай, присаживайся, бери стульчик.

Только никаких стульчиков здесь, конечно же, нет. Я усаживаюсь по-турецки. Встретившись взглядами с Паркером, я улыбаюсь ему, но он неожиданно отворачивается.

– Мы как раз обсуждали наши планы на большой день, - говорит мистер Уилкокс, обращаясь ко мне.
– Празднования 75-летия «ФанЛэнда»! Нам понадобятся абсолютно все руки на палубе, а так же мы задействуем волонтеров и некоторых новичков из местной школы. Торговые палатки и шатры будут работать вдвое больше, так как мы ожидаем более трёх тысяч посетителей в течение дня.

Мистер Уилкокс вещает об обязанностях специальной рабочей группы, о важности командной работы и организованности, словно нас ждал какой-то масштабный бой, а не вечеринка для кучки спиногрызов и их измученных родителей. Я слушаю его лишь в пол-уха, а мысленно присутствую на дне рождения Дары два года назад, когда она настояла на том, чтобы пойти в этот убогий клуб для малолеток возле Пляжа Чиппева, где тематика Хэллоуина торжествовала круглый год. Дара была знакома с ди-джеем - Гусем или Соколом, или что-то вроде этого. Помню, как она залезла на стол танцевать: ее маска болталась на шее, а искусственная кровь текла сверху вниз к её ключице. Дара всегда обожала такие вещи, - всякого рода переодевания: зеленый костюм на День Святого Патрика, кроличьи уши на Пасху. Она искала любой повод, чтобы сделать что-нибудь из ряда вон выходящее. Единственное, что ей плохо удавалось - это всё обычное.

После собрания мистер Уилкокс даёт мне инструкции касательно помощи Мод по подготовке парка. У Мод узкое лицо, будто прошедшее через тиски, короткие белокурые волосы с голубыми прядками, в ушах тоннели и хипповская одежда шестидесятых - длинная свободная юбка и кожаные сандалии, из-за чего её рабочая красная футболка смотрелась на ней еще более нелепо. Она выглядела как типичная «Мод» [10] , - я так и видела, как она через 40 лет будет вязать чехол на сидушку для унитаза и проклинать всех соседских детей, чьи мячики попадают ей на крыльцо. К тому же её лицо было перекошено неизменной гримасой.

– Какой толк во всей этой репетиции?
– спрашиваю я, пытаясь завязать разговор. Мы стоим напротив «Кобры» - самых больших и самых старых американских горок в парке.

Жмурясь на солнце, я наблюдаю за пустыми вагончиками, с грохотом проносящимися по извилистым рельсам. Издалека горка выглядит как змея.

– Им нужен разогрев, - отвечает она.

У нее на удивление низкий и хриплый голос, как у курильщицы. Она определенно - «Мод».

– Нужно их поставить на ноги, разбудить после сна, и удостовериться, что не возникнут никакие глюки.

– Ты говоришь о них так, словно они живые, - говорю я, шутя лишь наполовину, и от моих слов она хмуриться еще больше.

Мы нарезаем круги по парку, проверяя «Планк» и «Кружащийся Дервиш», «Бухту Пирата» и «Остров Сокровищ», «Черную Звезду» и «Мародера».

Солнце медленно всходит и парк официально открывается. Торговые палатки и аттракционы начинают свою работу, а воздух пропитывается запахом жареного теста. Семьи льются в парк потоком, маленькие дети машут бумажными флажками, которые мы раздаем у входа, мамочки орут им вслед: "Не спешите! Не спешите!".

Мистер Уилкокс стоит у главных ворот и ведет беседу с двумя полицейскими, они оба в одинаковых солнечных очках и оба хмурятся. Возле них стоит какая-то девочка, которая смутно кого-то мне напоминает. Ее светлые волосы собраны в высокий конский хвост, глаза у нее опухшие, словно она недавно плакала.

Вдалеке я замечаю Элис и Паркера, что-то рисующих на длинном баннере из полотна, растянутом между ними на тротуаре. Не могу различить, что там написано, - вижу только какие-то большие черно-красные буквы и синие пятна, наверное, цветочки. Паркер вновь без футболки, его волосы падают ему на глаза, мышцы на его спине сокращаются с каждым движением кисточки. Элис замечает, что я смотрю в их сторону и широко улыбаясь, машет мне рукой. Паркер тоже поднимает голову, но когда я машу ему, он, нахмурившись, вновь утыкается взглядом в баннер. Это уже второй раз за этот день, когда он избегает зрительного контакта со мной. Возможно, злиться, что я не пришла вчера на вечеринку.

– Вот и все, - произносит Мод, после того, как мы отправили вереницу отдельных лодок через «Корабль-Призрак» и наблюдали как они, пустые, без пассажиров, появились на другой стороне.

Внутри «Корабля-Призрака» раздавались слабые вопли и крики. Элис вчера сказала мне, что это аттракцион со спец-эффектами, которые придают нужную атмосферу поездке.

– А как насчет этого?
– я указываю на аттракцион в форме одинокого металлического пальца, указывающего вверх в небо.

На боку шестиместного экипажа написано «ВРАТА АДА». Судя по названию, видимо, он сначала взмывает вверх в небо, а потом стремительно падает вниз.