– Я закончила, - отвечаю, но она все равно ставит ведро рядом со мной, легко складывает стулья, как в Тетрисе.

Я видела ее только один раз с тех пор, как вернулась из больницы, и только издалека. Минуту мы работаем в тишине. Внезапно у меня пересыхает во рту. Я отчаянно пытаюсь что-то сказать, дать ей какое-то объяснение или даже извинится, но не могу вымолвить ни слова. Потом она резко говорит.

– Ты слышала хорошие новости? Уилкокс в конце концов одобрил новую униформу на следующее лето.

И я расслабляюсь, знаю, что она не будет ни о чем меня спрашивать, и она также не считает меня сумасшедшей.

– Ты ведь придешь следующим летом, не так ли?
– Спрашивает она с тяжелым взглядом.

– Не знаю, - отвечаю я.
– Не думала об этом.

Странно думать, что будет еще и следующее лето, что время движется и несет меня с собой. И в первый раз практически за месяц, чувствую легчайшую вспышку волнения, ощущения движения и того, что хорошие вещи происходят, хотя я и не могу пока их видеть, словно пытаюсь поймать конец разноцветного серпантина, вьющегося вне зоны моей досягаемости.

Элис неодобрительно фыркает, словно не может до конца поверить, что все остальные не оценили новость и распланировали ближайшие сорок лет, составив подробное расписание.

– Мы также собираемся запустить «Врата», - продолжает она, с ворчанием ставя на место последний стул.
– И знаешь что? Я буду первой, кто прокатится на этом малыше.

– Почему это тебя так волнует?
– Выпаливаю я, прежде чем могу остановиться.
– «ФанЛэнд» и катание и... все это. И имею в виду, почему ты так это любишь?

Элис смотрит на меня, а я краснею; теперь я поняла, как грубо это должно быть прозвучало. Через мгновение она поворачивается, прикладывает руку козырьком к глазам от солнца.

– Видишь?
– спрашивает она, указывая на ряды теперь закрытых игровых киосков и закусочных, мы называем их «Зеленой улицей», из-за количества оставляемых там денег.
– Что ты там видишь?

– Что ты имеешь в виду?
– Спрашиваю в ответ.

– Что ты там видишь?
– Нетерпеливо повторяет она.

Я знаю, что это вопрос с подвохом. Но отвечаю.

– «Зеленая улица».

– «Зеленая улица», - повторяет она так, словно никогда не слышала этого названия.
– Ты знаешь, что видят люди, когда приходят на «Зеленую улицу»?

Я качаю головой. Знаю, что она на деле вовсе не ждет ответа на свой вопрос.

– Они видят призы. Видят удачу. Они видят возможность победить.
– Она поворачивается в другом направлении, указывая на огромное изображение Пирата Пита, приветствующего посетителей «ФанЛэнд».
– А там? Что там?

В этот раз она ждет моего ответа.

– Пират Пит, - медленно отвечаю я.

Она хохочет, словно я сказала что-то смешное.

– Неправильно. Это знак. Это дерево, гипс и краска. Но ты не замечаешь этого, и люди, которые сюда приходят, тоже этого не замечают. Они видят большого старого пирата, также как они видят призы и шанс выиграть что-нибудь на «Зеленой улице», также как они видят тебя в том ужасном костюме русалки, и на три с половиной минуты позволяют себе поверить, что ты на самом деле чертова русалка. Все это, - она поворачивается кругом широко разведя руки, словно пытаясь обнять весь парк, - всего лишь механика. Наука и инженерия. Гайки, болты и шестерни. И ты это знаешь, и я это знаю и все люди, которые приходят сюда каждый божий день тоже знают это. Но ненадолго они забывают об этом. Они верят. Что призраки на «Корабле с привидениями» реальны. Что любую проблему можно решить тортом «Муравейник» и песней. Что это, - она поворачивается и указывает на высокую металлическую конструкцию «Врат», вытянувшуюся как рука к облакам, - Может действительно быть воротами в рай.

Элис поворачивается ко мне и внезапно я начинаю задыхаться, словно она смотрит не на меня, а во внутрь, видит все способы, которыми я облажалась, все ошибки, которые я совершила, и говорит мне, что все в порядке, что я прощена и могу отпустить все это.

– Это та самая магия, Ники, - продолжает она мягким голосом.
– Это всего лишь вера. Кто знает?
– Она улыбается, поворачиваясь к «Вратам».
– Возможно, когда-нибудь мы все сойдем с пути и отправимся прямо в небо.

– Ага.

Я смотрю туда же, куда и она. Пытаюсь увидеть то, что видит она. И на долю секунды, вижу её, вырисовывающуюся темным силуэтом на фоне неба, раскинувшую руки, словно она делает в воздухе снежных ангелов или просто смеется, поворачиваясь на месте. На долю секунды она приходит ко мне в облаках, солнце, ветре, который касается моего лица и шепчет что как-нибудь и когда-нибудь всё снова будет хорошо. И она права.

КОНЕЦ