В салоне воцарилась тишина, но ненадолго.

– Что тогда? – продолжил пытать зеленоглазый. – Чем ты недовольна?

Я говорить не хотела. Не из вредности, просто накаркать боялась. И мысленно убеждала себя в том, что в этот раз все будет хорошо, все обойдется.

В попытке соскочить с неприятной темы окинула салон картинно-пристальным взглядом, спросила:

– Это навсегда?

– А тебе не нравится? – Шеф заметно смягчился, уголки его губ дрогнули.

Вот зараза, опять в краску вогнал.

– Ну… – дипломатично начала я, скользя взглядом по перегородке. – Это лучше, чем когда водитель врубает музыку, отворачивает зеркало заднего вида и делает вид, что его тут нет.

Зеленоглазое начальство выпало и уронило челюсть.

– Что?

– Что слышал, – пробормотала я, снова к окошку отворачиваясь. Настроение слегка улучшилось.

– Крис, погоди! – Глеб подвинулся, ухватил за локоть. – Крис, ты… я… я не ослышался?

Как там говорится? Молчание – золото? Так вот – я сегодня алчная!

– Крис, ты что, серьезно? Мы занимались этим… при водителе?

Врать, разумеется, нехорошо, но Глеб был в таком шоке, что… в общем, у меня просто язык не повернулся сказать «нет».

– Было дело.

Кто-то подавился воздухом, а я закусила губу, чтобы не захихикать.

– Крис, этого не может быть. Я бы ни за что… Стоп, как это получилось? В подробностях!

– Тебя процесс интересует или…

– Розочка!

Уф! Какие мы нетерпеливые!

Я окинула генерального директора ООО «С.К.Р.» пристальным взглядом, сказала не без ехидства:

– Видишь ли, в тот день, перед выездом на работу, нам соседи в лифте встретились. Старик, не помню, как его зовут, тебе визитку дал. Когда сели в машину, я попросила эту визитку показать, а ты заартачился. В результате я укусила тебя за язык, а ты…

– Что за визитка?

Я не могла не улыбнуться – какой удобный повод для мести.

– Не знаю. Ты ж мне ее так и не показал.

В глубине изумрудных глаз вспыхнули алые всполохи. Но Глеб был еще и зол, ага.

– Розочка, издеваешься?

– В таких случаях ты называл меня не розочкой, – отстраняясь, пролепетала я. – Лягушечкой.

– Почему?

– Ты говорил… допрыгалась.

Я бы и в этот раз допрыгалась (точно знаю, ибо глаза шефа сменили цвет на алый), но меня спас протяжный звук клаксона. Мы с Глебом не сговариваясь повернулись к окну, чтобы увидеть узкую улочку из числа самых что ни на есть старинных.

– Почти приехали, – сообщил инкуб, отстраняясь. – Но разговор не закончен… лягушечка. Черт! Мне не нравится эта амнезия!

Ох, как я тебя понимаю, любимый…

Машина остановилась в небольшом уютном дворике. Когда мы выбрались наружу, кованые ворота, перекрывающие арку въезда, уже закрылись.

Ощущение ловушки? Ну… не без этого.

Глеб галантно подставил локоть, дождался, пока отторможу и соизволю опереться на его руку, и лишь после этого повел к массивной металлической двери подъезда.

Дом был старым, но ухоженным. Четыре этажа и мансарда, никакого лифта. Квартир тоже немного, по две на площадку. В том, что собачник обосновался на самом верху, я не сомневалась ничуть, и подозрения, конечно же, оправдались.

– Крис, ну что такое? – строго прошептал Глеб, когда оказались у нужной двери. – Чего трясешься?

– Боюсь очередного дежавю, – пробормотала я.

Шеф красноречиво изогнул бровь, но пояснять все равно не стала. Не из вредности, я в самом деле боялась накаркать.

Ведь сегодня суббота! Понимаю, что глупо, понимаю, что эта реальность настоящая, а не подстроенная, и никаких неудержимых привязок тут нет, но… Черт возьми, все равно страшно! Это что-то из области бессознательного, что-то из серии условного рефлекса. В прошлый раз тоже беды не предвиделось, а в итоге…

Дверь открыла худенькая женщина в форме прислуги. О том, что женщина не из простых, говорили глаза – почти бесцветные, с чернющими вертикальными зрачками.

– Глеб Игоревич, – учтиво кивнула она. – Кристина Анатольевна.

Уф! Меня и тут знают? Надо же, как быстро распространяются слухи.

Не дожидаясь ответной реакции, женщина развернулась и потопала в глубь квартиры. Мы, разумеется, за ней.

Жилище Вальтеза мало походило на обитель древнего существа (а в древности собачника я как-то не сомневалась). Ни тебе антиквариата, ни тебе бесчисленных шкафов с книгами, ни старомодной мебели или портретов в костюмах прошлых эпох. Обычная, ничем не примечательная жилплощадь. Типическая-типическая, как и сам Вальтез.