— Эмелис, я тебя обожаю!

Я тихо рассмеялась, спросила, тряхнув листочком со схемой:

— Если получится договориться, кого в атаку возьмём?

— Кирстена? — Вроде бы вопрос, но так похож на утверждение…

— Нет. — Прозвучало куда резче, чем хотелось бы. Зато продолжила уже нормальным тоном: — Давай Сина попросим? А Леора на подстраховку возьмём. Ну, на случай, если у Сина резерва не хватит.

Милли молчала гораздо дольше, чем положено, и я уже чуяла, какой вопрос услышу. И мысленно костерила свою недальновидность. Ведь зарекалась давать подруге поводы…

— Эмелис, что между вами происходит?

— А что между нами происходит? — попыталась закосить под дурочку я.

Не вышло. С Милли подобные фокусы вообще не удаются.

— Эмелис! — в голосе подруги зазвучали откровенно злые нотки.

Пришлось вдохнуть поглубже и сказать с убеждённостью человека, которого… которого учили убеждать!

— У нас всё хорошо.

— Я эту лапшу на протяжении трёх недель кушаю, — фыркнула собеседница.

— Это не лапша, а чистая правда. У нас с Киром всё хорошо. Всё как всегда.

— Эмелис…

Под пристальным взглядом зелёных глаз было крайне неуютно, но я удар держала. Просто других вариантов не было.

— Мы не поссорились. Не поругались. Мы в порядке. Оба. И отношения наши…

— Эмелис, ты сама-то в это веришь?

Сложный вопрос. Если смотреть на ситуацию с позиции влюблённой девушки — разумеется, нет. Но я же не влюблена! У нас с Кирстеном деловые отношения, у нас сделка. И с этой точки зрения всё замечательно.

— Я не верю, я знаю.

Да, я считаю Милли своей подругой, но признаваться в том, что всё не так, как кажется, не могу. Ведь это не только мой секрет. Да и ни к чему Милли такие знания. Они вызывают слишком много вопросов, заставляют совать нос куда не следует, а любопытство до добра не доводит.

— Эмелис, ты прости, если лезу не в своё дело, но со стороны временами видней.

Что именно видит Милли, я спрашивать не стала — уже спрашивала, уже знала. Она считает, будто наши отношения развиваются неправильно. Уверяла, дескать, то, что я называю сдержанностью, в действительности зовётся холодностью, и… в общем, Милли много чего говорила.

Я же не уставала объяснять — всё в порядке. Просто период бурной романтики кончился, мы насытились эмоциями, повзрослели… в каком-то смысле.

Да, повзрослели. Именно поэтому больше не целуемся на лекциях и в коридорах главного учебного корпуса. Именно поэтому Кир больше не «вытирает рот» о мои волосы во время обедов и ужинов. И по той же причине мы реже бываем наедине. Вернее… вообще не бываем.

А всё почему? Потому что в тот день, когда я приняла решение держаться подальше от синеглазого боевика… он такое же решение принял.

Кир по-прежнему встречал по утрам, водил на завтрак. Всё так же держал руку на моей талии во время совместных лекций и семинаров. А вот целовал по-другому — сдержанней. И о мужском общежитии уже не заикался.

Это было правильно. Верно. Абсолютно так, как должно быть!

Обязательства перед семьёй важней сиюминутных симпатий. Хорошо, что Кирстен об этом вспомнил. Я тоже вспомнила, правда… временами на меня нападала амнезия, приходилось отвешивать себе пару мысленных пощёчин, а то и подзатыльников.

— Милли, всё хорошо. И оставим эту тему, ладно?

Подруга шумно вздохнула, но спорить не стала.

— Значит, просим Сина и Леора?

— Ага. Но только после того, как заручимся поддержкой госпожи Флессы.

Разрешение декана мы получили сразу же, в течение двух минут! Госпожа Флесса написала на оборотной стороне листка записку для Канга и поставила размашистую подпись. В суть предложенной схемы не вникала, у неё и без нас проблем хватало — первокурсники что-то учудили, причём не абы где, в лаборатории!

В итоге на тренировку мы с Милли шли счастливые до неприличия и со смехом отбивались от вопросов сопровождавших нас парней. Син, которого решили поставить в известность после того, как переговорим с Кангом, отнёсся к игре в молчанку философски. А вот Кир занервничал.

В какой-то момент мне начало казаться, что волнуется синеглазый по иной, не связанной с нашими тайнами, причине. Но… толку гадать?

Под белоснежный, напичканный сдерживающими заклинаниями купол, я шагнула с трепетом — всего три недели тут не была, а кажется — вечность. Позволила Кирстену стянуть с себя шубку, а вот перчатки и шапку снимала самостоятельно. Потом подарила боевику поцелуй в щеку и смело отправилась навстречу тренеру.