Была ли я трусом, потому что не спрашивала? У меня было достаточно дел, о которых я беспокоилась, правильно?

Да?

Он остался на некоторое время, и мы разговаривали о других вещах. В основном об учебнике паранормальной биологии и куда пропал наставник, какие химические процессы позволяли дампиру унюхать жертву или кровь носферату и рассказать о них — возраст, пол, иногда даже цвет волос. И какой был стандартный метод прерывания хорошо организованной охоты старых носферату, а не Хозяина и помощников. Равные не часто собираются, потому что они завистливы и противны даже друг для друга, но иногда такое случается, и Братство знает, как справляться с этим.

Клянусь, иногда за последние несколько часов моего «дня» я узнавала от него больше, чем от всех учителей. Он никогда не вел себя так, будто мои вопросы были тупыми или будто я должна была знать все это как свои пять пальцев, точно так же, как другие дампиры.

Поэтому становилось сложнее и сложнее с каждым рассветом видеть его, выходящим в коридор.

Затем я закрывала дверь и знала, что он стоял там, прислонившись к стене и желая остаться внутри, пока слышал, как я щелкала замком и закрывала дверь на защелку, усиливая защита, когда касалась защелки.

Но я продолжала выпроваживать его каждую ночь. Потому что не хотела, чтобы он видел, как я залезала в постель и брала длинный, черный плащ, который лежал под покрывалом — Натали всегда заменяла его, когда меняла простыни и не говорила ни слова — и обнимала его, вдыхая исчезающий запах сигаретного дыма и здорового, молодого лупгару.

Мое окно загрохотало в золотое время полудня. Крошечные камешки, брошенные с больше-чем-человеческой точностью, отскакивали от стекла, потому что сетка от насекомых была убрана. Позже, летом, я поняла, что мне делать с сеткой, но на сегодняшний момент она находилась в классе, на верхних этажах, и я не упоминала об этом Кристофу или Бенжамину.

Еще один звук, мягкий выдох, — и в окне появилась тень. Я была наготове и ждала, сидя на широком, бело-атласном подоконнике. Я засунула свой складной нож в задний карман и раскрыла в стороны железные ставни. Солнечный свет поздней весны затопил меня, и я оглянулась на закрытую дверь. Бенжамин был на охране в коридоре; сегодня он дежурил.

Из-за этого я чувствовала себя плохо в течение нескольких секунд.

Голубые глаза Нэт сверкали, ее гладкие волосы блестели в солнечном свете, голубые Конверсы балансировали на выступе окна. Она не ждала, просто упала назад. Гибко крутанулась и приземлилась в тени, на гравий, по которому ходят, когда гуляют в саду. Этот сад был полон роз, и комнаты, располагающиеся к нему, были предназначены для светочей. Там было несколько бейсбольных полей, дорожки и поле для поло и еще несколько садов, располагающихся внутри Школьных защищающих стен; это был микромир, который почти что блокировал гул городской дневной дремоты, находившейся снаружи.

Я вылезла из окна в мгновении ока, оставляя его немного открытым, когда точно так же упала. Ценность момента состояла в том, что ветер хлестал волосы и вызывал внезапную тошноту; трансформация подогревала кожу и щелкала ее, как резинка. И я тоже приземлилась гибко, как кошка, устойчивая и готовая, руки немного расставлены, как если бы я ожидала удара или мне требовалось удержать баланс.

Кристоф научил меня этому.

Внезапно Нэт оказалась позади меня, отступая к стене. Здесь находились колючие, тернистые кустарники.

— Ты слишком громко приземляешься, — прошептала она.

— Должно быть, из-за моей жирной задницы, — прошептала я в ответ, вглядываясь в окно. Оно выглядело точно так же, только наполовину открытым. Как будто мне захотелось впустить дневной воздух.

Она усмехнулась, одергивая короткий, выцветший, джинсовый жакет и выпрямляя его, и мне пришлось остановить смех, назревающий в горле. В дневное время Нэт была довольно смешным существом. А ночью возвращалась ее серьезная сторона.

Полагаю, потому что ночью было опаснее. Из-за кровососов, бродящих вокруг.

Мы легко и мягко скользили вдоль полосы затененных кустов, и Нэт подняла тонкую, бледную руку, когда мы добрались до угла. Голубой браслет «Lucite» скользнул по запястью до предплечья, и мне снова стало интересно, как ее модный образ мог все время выглядеть таким завершенным. Иногда я даже думала о том, чтобы научиться некоторым девчачьим штучкам, которые выглядели очень легкими, когда она вытворяла их.

Да. Затем я очнулась.

Находиться снаружи в течение дня не было опасно... но Совет, каждый из них, от и до, включая Огаста, пришли бы в ярость, если бы знали, что я замышляла. Тем не менее, я решила, что была в достаточной безопасности под солнечным светом. И с оборотнями.

Единственные люди, которые не пытались убить меня, — это оборотни. То есть если не считать Пепла, и то он выполнял отличную работу, не убивая меня, с тех пор как я выстрелила в него серебряными пулями. Возможно, тот выстрел сломал... влияние... Сергея.

А может быть нет.

Внутри я вздрогнула. Каждый раз, когда я думала о существах, все внутри меня превращалось в беспорядок. Иногда вы просто не можете достаточно быстро хлопнуть по мысли. Она добирается до головы, прежде чем вы можете сконцентрироваться, и выбивает из вас весь воздух.