— Я не возражаю. Теперь это твое шоу.

Они проплыли над рулевым отсеком. Панели стен и настила уже были установлены, четко обрисовывая внутреннее расположение.

— К концу следующего месяца начнется сборка корпуса, — сказал Уилсон.

— Значит, вы почти не отстаете от графика.

— Точно. Ты собрал отличную команду. И неограниченное финансирование тоже значительно ускоряет процесс.

— Я бы не сказал, что смета не ограничена, и, как я заметил, она постоянно растет.

— Это было неизбежно, но теперь уровень расходов должен приостановить­ся, поскольку мы окончательно определились с конструкцией. Мы уже начали модификацию центрального цилиндра, чтобы увеличить период наблюдения во время миссии. Обновленный комплект сенсоров проходит стадию первичного анализа, и вскоре будет объявлен тендер на его изготовление. И у нас уже имеются технические проекты дистанционных спутников-зондов третьего и чет­вертого класса. Их сборка будет проводиться на Высоком Ангеле компанией «Бэйфосс» — мы здесь только компетентные заказчики, а они эксперты. Они же поставляют большую часть спутников для геосъемки вашей исследователь­ской группе.

— Да, конечно.

Найджел снова посмотрел на сборочную платформу, где началась установка атмосферного процессора, еще обернутого в серебристую упаковочную пленку.

— Знаешь, старик, я еще не до конца осознал, насколько велик этот красавец. Надо подумать… Не знаю, может быть, надо было построить что-то не столь грандиозное?

— Одноместный космический корабль? — изумленно спросил Уилсон. Он махнул рукой в сторону цилиндра. — Ты сконструировал двигатель для гиперпространства. А я жил в домах меньшего размера, чем этот монстр.

— Да, да, понятно. Я должен вернуться к базовым принципам и еще раз все внимательно просмотреть.

— Можешь этим заняться, но я тебе говорю, что космический корабль размером с автомобиль никуда не годится. Если предстоит полет в неизведанное, я предпочитаю нечто большое и мощное.

— Эх, старик, Фрейд мог бы здорово с тобой повеселиться. Ну ладно, а как продвигается отбор экипажа?

— Ох, парень!.. — При воспоминании о проблемах с экипажем Уилсон поморщился. — Фактический состав уже утвержден. Мы отобрали двести двадцать кандидатов, приступающих ко второй фазе тренировок на следующей неделе. Окончательный состав в пятьдесят человек будет известен за месяц до старта. С научным составом немного труднее; пока отобрано семьдесят человек, и люди Оскара пытаются разобраться с оставшимися заявками. Собеседования отни­мают массу времени, а в Содружестве ужасно много высококвалифицированных специалистов, и по каждому приходится проводить оценочный и психологиче­ский анализ. Я бы хотел ограничиться тремя сотнями кандидатов, чтобы про­извести окончательный отбор.

— Ага. — Найджел остановился над жилым кольцом, наблюдая за установкой очередной панели. — А ты не рассматривал кандидатуру доктора Боуза?

— Боуз? А, тот астроном, который наблюдал окутывание. Помню, Оскар говорил о его заявлении. У него наверняка найдется немало спонсоров. На что ты посоветуешь обратить внимание, если он пройдет первичное обследование?

— Нет, дело не в этом. В мой офис, как и в кабинет вице-президента, поступает множество вопросов о его участии в полете.

Уилсон сразу догадался, что Найджел говорил о вице-президенте ККТ.

— Ты имеешь в виду Элейн Дой?

— Да. Это создает некоторое неудобство. Каждый раз, когда информационные компании ставят сюжет об окутывании, они обращаются к Боузу, и это понятно. Проблема в том, что он охотно с ними сотрудничает. Со всеми. Когда он спит, я не знаю. Но в любом случае в глазах общественного мнения он тесно связан с этим проектом. И он этим пользуется.

— Постой, ты хочешь сказать, что мне придется взять его с собой?

— Я хочу сказать, что, если в твоем списке предусмотрен астроном, это не самый худший вариант. Для неизвестного профессора из захудалого мира он чертовски ловко занимается саморекламой.

— Я скажу Оскару, чтобы он обратил внимание на его личное дело, если тебя это так беспокоит.

— Отлично. И я надеюсь, в процессе отбора нет возрастной дискриминации?

— Что?

— То, что профессор, видимо, подошел к тому времени, когда требуется омоложение, вот и все.

— О господи!

Плантация, где жила Тара Дженнифер Шахиф, располагалась на другой стороне гор, поднимающихся за северной окраиной Дарклейк-сити. Поездка туда, хоть и по современному шоссе, заняла у машины, везущей Паулу и детектива Хоше Финна, добрых три часа. После поворота у развилки перед спуском в широкую долину началась местная дорога, не менее извилистая, чем основная магистраль. Склоны с обеих сторон были густо усажены кофейными кустами, и почти в каж­дом ряду можно было увидеть сельхозробота, ухаживающего за зелеными расте­ниями. Зато люди и строения в местном ландшафте встречались гораздо реже.

Наконец автомобиль свернул к широким входным воротам плантации, увенчанным белой каменной аркой. Длинная подъездная дорожка, усаженная вишнями, привела к невысокому белому зданию с ярко-красной черепичной крышей.

— Все соответствует традициям, — заметила Паула.

Хоше взглянул на арку.

— В этом мире часто можно встретить такие примеры. Мы склонны идеализировать прошлое. Предки большинства поселенцев достигли успеха еще до приезда сюда, а их потомки хранят свои традиции. Планета только выигрывает от этого.