Полагая, что быстрой договоренности с японской стороной о ликвидации концессий ему самому достичь не удастся из-за позиции, занятой Токио, Молотов заявил, что он будет занят более важными проблемами войны с Германией и поэтому поручает продолжение переговоров с японской стороной своему заместителю С.А. Лозовскому.

Сато довел до сведения советского наркома следующие японские условия ликвидации концессии:

1. Компенсация за оборудование и расходов по ликвидации соответствующих японских компаний (96,1 млн. иен, из которых одни только долги компаний составляли 45 млн. иен, т. е. больше, чем стоимость КВЖД, проданной Японии).

2. Компенсация за утрату прибыли от концессий с момента их ликвидации до истечения срока, на который они были получены, т. е. до 1970 г. включительно (42,5 млн. иен).

3. Оплата компенсации в товарах СССР, предпочитаемых Японией.

4. Продажа Японии по не завышенным ценам сахалинской нефти (по 200 тыс. т в год) и сахалинского угля (по 100 тыс. т в год) в течение десяти лет. (Кстати, в 1941 г. Мацуока согласился на продажу 100 тыс. т нефти в год в течение пяти лет. Однако это требование в 2 раза превышало ежегодную добычу нефти японцами.) [369]

Молотов возразил против компенсации предполагаемой прибыли вплоть до 1970 г., посчитав это новым условием, позволяющим произвольно требовать от СССР любую крупную сумму, и напомнил, что с Мацуокой он договорился об установлении сроков ликвидации концессий, которые должны быть точно оговорены в соглашении.

Японский посол заметил, что определение размера компенсации потребует два-три месяца, и только после достижения договоренности о сумме компенсации он будет готов подписать соглашение о ликвидации концессий, а не наоборот, как это предлагает советская сторона.

Последняя, понимая, что в условиях ухудшения положения Японии и других стран оси время работает на Москву, не торопила Токио. В Москве были уверены, что со временем удастся снизить размеры компенсации Японии, а также уменьшить объем продаваемой ей нефти до 50 тыс. т в течение пяти лет после войны [370] и урезать ее права на рыболовство в советских территориальных водах.

На встречах Сато 15 и 23 июля и 8 августа с Лозовским, а также 24 августа 1943 г. с Молотовым советские представители в ответ на готовность японского посла приступить к переговорам ограничивались указанием на то, что ликвидация концессий была тесно связана с заключением пакта о нейтралитете в 1941 г., но до сих пор она не осуществлена японской стороной.

Политика затягивания и осложнения переговоров осуществлялась СССР, а не Японией, как считает Л.Н. Кутаков [371] . Этому способствовали как нараставшие трудности с японскими поставками необходимых продуктов на Северный Сахалин в связи с общим ухудшением экономического положения Японии в условиях военного времени (в частности под ударами союзников СССР сократился тоннаж ее торгового флота), так и усиливавшийся продовольственный кризис, обострявший потребность в заключении с СССР новой рыболовной конвенции.

Вот почему 10 ноября на встрече с Молотовым Сато внес предложение не передавать вопрос об определении компенсации за японское оборудование концессий на рассмотрение специальной комиссии, а позволить ему назвать примерную сумму компенсации, чтобы не затягивать решение этого вопроса.

Молотов согласился, что изменение способа оценки компенсаций облегчит проведение переговоров, но неясность сроков ликвидации концессий оставляет данный вопрос по-прежнему нерешенным.

Что же касается стремления японцев обсудить проблемы рыболовства, то 15 ноября Лозовский, заявив Сато, что они не связаны с вопросом о концессиях, все же выразил готовность решить их параллельно на основе взаимности.

Японская сторона приняла эти предложения, и советско-японские переговоры Лозовский – Сато начались 26 ноября в Куйбышеве.

На первом заседании Сато согласился с предложениями советской стороны, касавшимися ликвидации японских угольных и нефтяных концессий. Вместе с тем японский посол поставил вопрос о том, чтобы при ликвидации концессий Токио не потерпел убытка.

В ответ Лозовский возразил, что СССР не может нести ответственность за убытки концессий на Северном Сахалине, которые были вызваны просчетами в управлении со стороны японских компаний.

Он добавил, что Токио не следует рассчитывать на компенсацию за неиспользованные месторождения, право на эксплуатацию которых японцы получили, приобретая упомянутые концессии. Такая постановка вопроса вытекала из условий их ликвидации, обещанной официальным представителем Японии в обмен на согласие СССР заключить с нею пакт о нейтралитете.

Далее, обойдя молчанием замечание Сато о том, что японский министр отнюдь не отказывался при этом от компенсации, Лозовский поинтересовался, какими товарами Япония хотела бы получить компенсацию.