В ответ на это 14 марта 1942 г. в вербальной ноте японские власти уведомили советскую сторону, что, поскольку Тихий океан оказался ареной военных действий, Япония, предприняла меры по обороне своего побережья, исходя из своего естественного права. В ноте указывалось, что проход иностранных судов через Сангарский пролив и в ночное время (по специальному разрешению ВМС Японии) через пролив Лаперуза допускается, в то время как именно СССР установил на Дальнем Востоке заминированные морские зоны, опасные для судоходства, и сделал его невозможным в Татарском проливе, в результате чего на советской плавучей мине подорвался и затонул японский пароход «Киби-мару». В ноте действия Токио оправдывались также утверждением о захвате советской стороной японских судов [392] .

14 апреля того же года японская сторона в связи с установлением дополнительных оборонительных зон у берегов Японии в вербальной ноте предупредила советское представительство в Токио о необходимости заблаговременно уведомлять ее о времени и пункте назначения судов, следующих к берегам СССР с Камчатки или из США через Цусимский пролив, во избежание инцидентов при осуществлении японскими ВМС патрульной службы и контроля над навигацией в акватории, прилегающей к побережью Японии (координаты соответствующих зон в ноте были точно указаны).

15 декабря 1942 г. советское полпредство в Токио обратилось в МИД Японии с просьбой разрешить советским судам пользоваться Сангарским проливом, так как проход через пролив Лаперуза является затруднительным из-за опасности столкновения с плавающими льдами.

21 января 1943 г. министр иностранных дел Японии М. Тани сообщил советскому послу Я. Малику об удовлетворении просьбы советской стороны в отношении прохода советских судов, но не через Сангарский пролив, а через незамерзающий Четвертый Курильский пролив у о. Онекотан (Курилы) с 25 января до конца апреля каждого года и о разрешении советским судам, прокладывая маршрут вблизи Хоккайдо, при чрезвычайных обстоятельствах бросать якорь в территориальных водах Японии. При этом японский министр вновь обратил внимание Малика на необходимость отменить запрет на плавание японских судов через Татарский пролив и разминировать зоны, опасные для судоходства у берегов советского Дальнего Востока, ликвидировав сами эти зоны.

В связи с тем что позиция СССР по данному вопросу не менялась и никаких обещаний с советской стороны на этот счет дано не было, неделю спустя МИД Японии уведомил посольство СССР в Токио о сокращении количества маршрутов, по которым могли следовать советские суда через Цусимский пролив, и их корректировке [393] . Попытка СССР добиться открытия Сангарского пролива угрозой не продлить договор с Японией о рыболовстве, успеха не имела, так как Тани в начале февраля 1943 г. заявил, что права ее на рыболовство в отношениях с СССР вытекают из Портсмутского договора, признанного СССР, и не зависят от его нынешней позиции [394] . Со стороны Японии стали чиниться также и другие препятствия для советского судоходства в северо-западных районах.

13 декабря 1941 г. советский пароход «Кузнецкстрой» был задержан ВМС Японии при проходе через ее территориальные воды в проливе Онекотан (Четвертый Курильский пролив), и после досмотра ему было предписано идти в пункт назначения к берегам Приморья через Цусимский пролив.

23 декабря Сметанин заявил против этого протест заместителю министра иностранных дел Ниси, который объяснил происшедшее тем, что в районе пролива Лаперуза, через который намеревалось пройти это судно, в связи с началом войны на Тихом океане сосредотачивались ВМС Японии и поэтому пребывание там иностранных судов было нежелательно. Вместе с тем Ниси заверил Сметанина, что случившееся не означает закрытие в дальнейшем курильских проливов для советских судов [395] .

На следующий день после этого инцидента в ходе боев между английскими и японскими войсками в порту Гонконга был обстрелян и затонул советский пароход «Кречет». В связи с этим 21 декабря Сметанин заявил протест МИД Японии, возложив ответственность за обстрел на японскую сторону.

19 января Того заявил Сметанину, что «Кречет» погиб не вследствие обстрела японской артиллерией, а в результате действий английской стороны.

Одновременно встал вопрос еще о трех советских судах – «Симферополь», «Свирьстрой» и «Сергей Лазо», которые находились в это время на ремонте в доках Гонконга. После оккупации его японскими войсками английская фирма отказалась от ремонта этих судов, а японские власти, произведя минимально необходимый ремонт, отбуксировали их 20 июля 1942 г. в другое место, предложив советскому представителю в Гонконге взять на себя ответственность за их сохранность.

Советский представитель отказался от этого, и тогда японские власти разместили на них по 4 инспектора-индийца – сотрудников судоверфи – и предложили советской стороне продать их Японии.

Но 21 июля советская сторона, решительно отказавшись от их продажи, потребовала от Токио продолжить ремонт «Симферополя», а два других судна отбуксировать во Владивосток японскими судами.

Японская сторона отказалась от этого и в связи с военными действиями в этом районе воспротивилась прибытию в Гонконг советских буксиров, повторив свое предложение о продаже упомянутых судов.

Не согласившись с японским предложением, советская сторона 15 августа 1942 г. попросила японские власти отбуксировать упомянутые суда в Шанхай и разрешить взять их оттуда советским судам для того, чтобы отбуксировать во Владивосток. Но Токио предложил либо продать их Японии, либо разрешить этот вопрос в пакете с другими спорными вопросами, в отношении которых у Японии имелись претензии к СССР. Но последний с таким подходом не согласился.

17 декабря 1941 г. у о. Борнео по пути из Владивостока в голландскую Индию в результате бомбардировки затонул советский пароход «Перекоп» с 8 членами экипажа. 31 декабря в письме на имя Того Сметанин возложил ответственность за этот инцидент на японскую сторону и заявил протест.