У служебных ворот Пулковского аэропорта «Волгу» ФСБ встретил пикап «Форд» и провел машину с переговорщиками и Мальковым по хитрому извилистому маршруту к площадке, на которой стоял в ожидании штурма огромный «Ил-86».

– Ну, всё, ни пуха! – Пузатый психолог пожал Егору руку.

– К черту!

Старший лейтенант выбрался из машины и, поеживаясь от гулявшего по открытому пространству ветра, потопал к трапу, на верхней площадке которого его уже ждал улыбающийся майор Оленев.

– Салют, камикадзе! – бодро крикнул заместитель начальника пресс-службы и подмигнул новоприбывшему «террористу».

– Сам такой, – не растерялся Мальков. – Все там будем…

– Э-э-э, слюшай, ты, это… – Мухтар Беноев с заметным трудом обходился без мата, когда ему приходилось в общественных местах разговаривать с «русскими собаками». Но «старший» группировки запретил бойцам материться, дабы не вызывать ненужных скандалов на фоне пристального внимания к «лицам кавказской национальности», и бойцы чеченской ОПГ вынуждены были подчиниться. – Шашлык тащи, помидоры… Жижгале [37] есть?

– Нет, – официант ресторанчика «Предпортовый» записал заказ в маленький блокнот, – и не бывает…

– Плохо, – посетовал Салман Шалиев. Работник общепита и ухом не повел на замечание небритого посетителя.

– Что пить будете?

– Водка хорошая? – спросил Хож-Ахмед Темирбулатов.

– Хорошая, – кивнул официант, чей свояк изготовлял «продукт» в совершенно антисанитарных условиях из технического спирта и обычной воды всего в двух кварталах от ресторана. – Прямые поставки с завода…

Если строго следовать логике, то родственник районного «водочного короля» ничуть не погрешил против истины. Спиртное действительно поступало «прямо с завода», коим мог считаться небольшой ангар возле спуска на набережную, внутри которого три молдаванина и бомж неизвестной национальной принадлежности бодяжили веселящий напиток в старой, почерневшей ванне, помешивая двухкомпонентную жидкость обломком весла и разливая ее через шланг по бутылкам, на которые затем наклеивались нужные этикетки.

Темирбулатов высмотрел на полках позади стойки бара стройные ряды «Московской» и шумно сглотнул:

– «Сабониса» [38] давай…

– Одну, две? – осведомился официант, критическим взглядом окидывая троих чеченцев.

– Пока одну, – отрубил Беноев. – Потом решим. Примем по двести пятьдесят и подумаем…

«Да тебе, чувырло, и полтинничка много будет, – подумал пропагандист и распространитель „паленой“ водки, неторопливо шагая в сторону кухни. – Пить, блин, не умеют, а всё туда же… И когда ж зверьков отсюда погонят? Надоели! Не продохнешь…»

В свободное от работы время официант подвизался в местной националистической ячейке, отколовшейся от Черноморского отделения РНЕ, и штудировал труды апологетов теории «чистой расы», по мере сил претворяя в жизнь принцип «каждому народу – своя резервация». Дважды ему удалось хорошенько потравить черноглазых и шумных посетителей, подсыпав им в еду порошок неизвестного происхождения, пакетик с которым официанту вручил местный фюрер. Веселые компании в полном составе отправились в больницу, где им поставили диагноз «дизентерия» и на месяц заперли в карантинном блоке. Там дети гор заболели уже по-настоящему, заразившись от соседей по палатам.

Но травить чеченцев официант-нацист побоялся.

Слишком уж непредсказуемыми, в отличие от челночников с рынка, были эти остроносые парни. Им ничего не стоило, без всяких разбирательств и без выяснения причин внезапно возникшего недомогания, заявиться в ресторан и всадить обслуживающему персоналу по пуле в живот.

Просто так, для острастки.

Официант горестно вздохнул, передал листочек с заказом повару-курду, которого он почему-то не идентифицировал с «понаехавшими черными», и вытащил из холодильника бутылку водки…

После ухода халдея разговор за столиком перешел в плоскость обсуждения рабочих проблем.

– Хороший груз завтра придет, – значительно сказал Беноев, почесывая кадык.

– Пистолеты? – уточнил Шалиев, которого совсем недавно допустили к информации о транзитных грузах.

– Ага. – Мухтар воровато оглянулся. – Без звука стреляют, китайские. «Тип шестьдесят семь» [39] называются…

– Нам бы такие, – мечтательно произнес Темирбулатов, у которого в тайнике был спрятан всего лишь старенький «Макаров» с изношенным стволом и треснувшей пластмассовой накладкой на рукоятке. Разброс пуль был таким большим, что стрелять можно было лишь на дистанциях до десяти метров, на большем расстоянии Хож-Ахмед не попал бы даже в спящего слона.