– Смотри на сцену, – тихо сказала она.

Так близко. Невозможно близко.

– Я в этом ничего не понимаю, – прошептал он, борясь с желанием коснуться ее лица или хотя бы волос.

– Нас попросят из зала, – едва слышно предупредила его она.

Артур вынул из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот, который теперь всегда носил с собой. Бумага и карандаш были нужны для того чтобы записывать количество случайных снимков, нумеровать клиентов и оставлять заметки, если Юлия не было на месте. Он перевернул его на заднюю сторону и открыл с чистого листа, одновременно извлекая из того же кармана карандаш.

«Я не хочу смотреть на сцену», – написал он, а затем передал блокнот ей.

Рита почти незаметно поджала губы. Он понятия не имел, нравилось ли ей действие, которое разворачивалось на сцене, или она просто чувствовала себя неловко.

Она протянула руку, желая получить карандаш, и он с трудом удержался от широкой счастливой улыбки – Рита приняла его игру и теперь собиралась написать ответ.

«Кто эта девушка с жемчужинами в волосах?»

Он немного подумал, прежде чем ответить:

«Старое воспоминание».

«Я имею право знать?»

«Да. Я все расскажу позже».

«Если не хочешь, я тебя не заставляю. А пока что смотри на сцену».

«Театр для вас, а вы для меня. Я пришел любоваться вами».

Она прикусила губу, взволнованно выдохнув.

«Я все та же, что и в доме. Платье и все эти туалеты вовсе не нужны для того чтобы смотреть на меня».

«Согласен, но мне хотелось, чтобы вы были такой. Получилось даже лучше, чем я мог думать».

Она прочла последнюю запись, а после кивнула и оставила блокнот у себя на коленях. Рита не писала ответа и не отдавала блокнот, так что он вновь оказался ограниченным в своих возможностях.

– Гляди на сцену, – все так же едва различимым шепотом, повторила она.

– Отдайте блокнот.

Она вздохнула и вернула ему книжицу.

«Мое прошлое сидит возле сцены, и я не хочу смотреть вперед. Позвольте мне глядеть на вас».

«Собери все свое мужество, Артур».

Пришлось кивнуть и обратить свой взгляд вперед, туда, где маячили затылки Элизы и Марка.

Дождавшись завершения спектакля, Артур взял Риту за руку и, поднявшись с кресла, направился к выходу из зала.

– Артур, отпусти меня, – стараясь говорить, не привлекая внимания, попросила она. – Артур, не тяни, я надела неудобные туфли.

Он остановился прямо посреди людского потока, глядя на ее раскрасневшиеся щеки и растерянный взгляд.

– Простите меня, я не знал.

– Если ты хочешь поскорее выйти отсюда, то отпусти меня и иди один, а я присоединюсь к тебе уже на улице.

– Нет, я так не хочу.

– Что ж, тогда придется пойти медленнее.

Возможно, она была обижена на него или просто недовольна – Артур не знал, какие именно эмоции вызвало у нее его странное поведение. Он не хотел, чтобы Элиза видела его, но Рита могла подумать, что он просто не желает быть замеченным в обществе столь полной дамы. Она стала значительно миниатюрнее, но все равно продолжала считать себя слишком толстой, и теперь он знал, что допустил непростительную ошибку.

К черту Элизу и Марка. Он должен уделять все внимание Рите, даже если это грозит неприятным столкновением. Артур замедлил шаг, но ее рука осталась крепко зажатой в его ладони. Как ни странно, теперь она не возражала – Рита просто шла рядом с ним, равнодушно глядя перед собой.

Разве такое лицо должно быть у красивой женщины, находящейся на первом свидании? Артур корил себя за то, что позволил себе забыться и тем самым все испортил.

– Я рад, что сейчас вы без перчаток. Я могу чувствовать ваше тепло, – осторожно сжимая ее пальцы, сказал он.

Она не расслышала его слов – ее взгляд был устремлен в сторону, и Артур немедленно проследил это направление своими глазами.

Красивая и хрупкая Элиза под руку с Марком выходила из зала, и Рита смотрела на нее.

– Не грустите, Рита, – взяв и ее вторую руку тоже, сказал он. – Я виноват в том, что сегодняшний вечер испорчен, но еще не поздно все исправить.

Рита перевела на него взгляд, и он поразился тому, сколько боли было в ее глазах.

– Вечер получился чудесным, – вежливо сказала она. – Я давно не была в театре.

После этого она развернулась и поспешно скрылась в толпе людей, выходивших из здания театра. Артур остался стоять на месте. Опустошенный, разочарованный и раздосадованный, он просто не знал, что делать дальше.

*

Новый день не сулил никаких перемен – для начала он отправился в студию Готлиба, где несколько часов вежливо выслушивал замечания, выполнял поручения и записывал все то, что казалось важным. Поездки по городу сменялись короткими остановками по разным адресам, и под конец дня он чувствовал, что просто валится с ног от усталости. Такие дни бывали особенно тяжелыми, поскольку приходилось часто переезжать с места на место, каждый раз заново готовить площадку, расставлять лампы и упрашивать членов каждой семьи, чтобы они вели себя прилично.