— Да если бы я не приехал, Лена сошла бы с ума от жизни с тобой! — перебил его Порошин.

От правды закололо щеки, а сердце забилось в висках.

— Не лезь в наши отношения, — с угрозой предупредил Максим, сузив от злости глаза. — Это не твое дело.

— Это мое дело! Лена дорога мне…

— Она моя жена! — взревел Максим, не сдерживаясь. — Не смей и пальцем до нее дотронуться, понял меня?!

— Я буду рядом с ней до тех пор, пока она не скажет мне уйти, — стоял на своем Андрей. — А она не скажет этого, потому что ты убиваешь ее, а со мной она такая, какой и была десять лет назад!

— Я предупреждаю тебя, Порошин, — сквозь зубы прошипел Максим, едва сдерживаясь, — если ты не оставишь Лену и нашу семью в покое…

— У вас нет семьи! — перебил тот.

— Не подходи к ней, — упрямо заявил Максим. — Если ты не уйдешь сам, мне придется тебя заставить.

— Я не оставлю ее…

— Тогда молись! — яростно выкрикнул Максим. — Молись, потому что она моя, и будет принадлежать мне! Третьему лишнему не место в наших отношениях!

— Ты сумасшедший, Колесников!.. — с изумлением выдохнул Андрей, тихо охнув.

Максим гортанно, зло рассмеялся.

— Вот и не связывайся с сумасшедшим! — сказал он с угрозой. — Я предупредил тебя, Порошин. Я предупредил!

И отключился, отшвырнув телефон жены на заднее сиденье машины.

Да как он посмел?! Этот… этот… Порошин, мать его! Позвонил Лене, не постеснялся, не побоялся.

Максим с силой ударил рукой по рулю, почувствовав боль в запястье, но не обратил на нее внимания.

Конверт, зажатый в ладони, стал давить на нервные рецепторы дрожащих от гнева пальцев.

Быстрый взгляд на него… Потемнели глаза, превратились в узкие черные щелочки…

Открыть. Увидеть. Подтвердить или опровергнуть!.. Он боялся. Как же он боялся увидеть там, что уже в его воображении красочно рисовало ему сознание. А еще этот звонок!..

Максим чертыхнулся в голос и снова ударил по рулю, но уже менее болезненно.

Что он почувствует, если увидит представшее перед его глазами доказательство своих подозрений?!

Трясущимися пальцами он сжал конверт сильнее, а потом, зажмурившись, разорвал его сбоку.

Он, наверное, слышал, как сердце, гортанно вскрикнув, рухнуло вниз, а потом, взлетело вверх, застыв в горле и надрывно настукивая громогласную мелодию его кончины.

Пальцы так сильно дрожали, когда он доставал фотографии из конверта. Так неистово билось где-то в горле сердце, когда он невидящим взглядом смотрел на то, что предстало перед ним. Так безудержно рвалась в виски тупая боль, раскалывая сознание надвое. Верить или нет…

Молился ли он в это мгновение? Да, наверное, молился. О том, чтобы те подозрения, которые атаковали его мозг миллионами настойчивых жужжащих насекомых, оказались лишь подозрениями.

И он думал, что ошибся. Он хотел ошибиться! Впервые в своей жизни он хотел ошибиться.

Но… фотографии ему не лгали. Жадным взглядом он пробегал от одной к другой, улавливая детали.

Вот Лена идет по тротуару, низко опустив голову… Почему не покрыла голову? Ведь заболеть может!..

А вот улыбается, глядя в грозовое, охваченное свинцовыми тучами небо… И ему так захотелось в это мгновение разделить ее радость!..

Вот она выходит из высокого, светящегося зеркальными окнами здания… Ходила к Каверину!..

А потом… Бежит навстречу… к нему!.. К Порошину!

Максим стиснул зубы, ладони сжались, глаза налились кровью…

А потом… вновь Лена. Идет на работу… Садится в такси… Прижимает к себе закрывшийся зонт…

И Порошин!.. Снова. Рядом с ней… В кафе… На улице… В парке!..

Все слилось в одно большое пятно. Сознание помутилось… На скулах заходили желваки, дыхание многократно участилось, и дышать стало болезненно тяжело, почти невыносимо…

Сердце оглушало своим бешеным биением, настойчиво рвалось в мозг, разъедало его ударами набата.

А перед глазами… Лена… Порошин!.. Лена… Порошин… Лена! И Порошин!..

На последней фотографии… уже не просто рядом… уже…

Он понял, что почва ушла из-под ног, земная ось накренилась и потянула его за собой…

Ведь на последней фотографии…

Он не мог поверить!.. До сих пор не мог поверить.

Смотрел, видел, даже разглядывал, каждую деталь, каждую мелочь. Какое на ней пальто, какой шарфик, сапожки… И волосы опять не прикрыты шапкой. Он сосчитал каждую складочку на лбу, в уголках губ, родинку у виска, небольшой шрам на подбородке, светлую прядь волос, упавшую на глаза… Он признался себе в том, что эта женщина самая красивая, которую он когда-либо в жизни видел!.. Она была его женой…