И уже в машине, не сдержавшись, он позволил себе расспросить ее о том, что так волновало его.

— А с кем ты разговаривала на вечере?

От него не укрылось то, как дрогнули ее плечи от его слов.

Он крепче сжал руль, призывая себя успокоиться.

— Кого ты имеешь в виду? — тихо спросила она, не глядя на него.

Она прекрасно знала, КОГО он имел в виду!

Но Макс объяснил:

— Мужчина, высокий блондин, — он бросил на нее быстрый взгляд. — Я его не знаю.

Лена помедлила, прежде чем ответить. И сердце Макса пропустило резкий удар.

— Это… мой старый друг.

В груди что-то дрогнуло. И Макс сглотнул. Старый друг…

— Как его зовут?

И вновь Лена помедлила. А Макс готов был зарычать.

— Андрей Порошин.

Макс нахмурился и мысленно повторил это имя про себя, вспоминая.

— Я никогда о нем не слышал, — проговорил он, все сильнее и сильнее сжимая руль. И это очень плохо, черт побери, что не слышал! Кто он такой?!

Лена посмотрела на него.

— Я тебе о нем не рассказывала…

Интересно, заметила ли она, как потемнели его глаза, и как плотно сжались губы?!

— Мы вместе учились в школе, он старше меня на два года, — проговорила Лена, а потом тихо добавила: — Десять лет назад он уехал в Новосибирск, и вернулся только сейчас.

Макс помрачнел и пожелал Порошину вообще никогда сюда не возвращаться.

— А на долго вернулся?

— Сказал, что навсегда.

Максим втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы, но промолчал. Сердце забилось в груди, настойчиво отбивая бешеный ритм, ладони, сжимавшие руль, вспотели.

Ревность, злость, негодование всколыхнулись в нем огненной волной.

— Ты рассказала ему обо мне?

Лена удивленно уставилась на него.

— Ммм… да, — пробормотала она. — Когда он не заметил кольца, то подумал, что я…

— Не заметил кольца?!

Лена нахмурилась, поджала губы и отвернулась к окну.

— Да. Я его потеряла, забыл?

Макс чертыхнулся про себя и обозвал себя скотиной.

Да, забыл. Забыл, черт возьми!

Как он мог забыть о ТАКОМ?! О том, что указывало на то, что Лена — его!

— Прости, — пробормотал он, глядя на дорогу. — Я куплю тебе новое.

Уголки ее губ приподнялись, она усмехнулась и покачала головой, не произнеся ни слова.

Тогда, когда она сообщила ему о потере, он сказал ей то же самое.

Макс обозвал себя полным козлом, но тоже промолчал.

Всю оставшуюся дорогу они так и ехали, не проронив ни слова. Только когда они выходили из машины, Лена поинтересовалась, не глядя на мужа:

— Ты сегодня свободен?

— Что?… — не понял Макс и уставился на нее.

Лена подняла на него глаза и объяснила:

— Ты никуда не собираешься уезжать?

— Куда я могу уехать?!

Лена пожала плечами, грустно улыбнулась.

— Может быть, у тебя дела… в двенадцать ночи…

Намек был слишком прозрачным, чтобы он его не услышал в ее словах.

Макс помрачнел и, выходя из машины, громко хлопнул дверью.

— У меня нет никаких дел! — заявил он злобно. — Тем более в двенадцать ночи!

Лена вздернула вверх брови и кивнула.

А Макс почувствовал себя так, словно об него вытерли ноги или вываляли в грязи.

Он направился следом за ней, а, когда она, войдя в квартиру, сказала, что пойдет в душ, его вдруг осенило. Словно удар в солнечное сплетение.

Он остановился посередине прихожей и воскликнул:

— Я вспомнил!

Лена резко остановилась, замерла, не поворачиваясь к нему, ее плечи дрогнули.

— Мне нужно… кое-что сделать! — заявил Максим.

Она молчала, сдерживая рвущиеся из глаз слезы.

— Сейчас? — она не узнала свой голос. А он заметил его хрипоту?

— Да. Мне нужно это сделать немедленно!

Она не позволила себе расплакаться перед ним, лишь прошептала:

— Хорошо.

— Я скоро вернусь, — сказал Макс и стремительно выскочил за дверь, не поцеловав ее на прощание, как делал всегда.

Лена принудила себя не оборачиваться ему вслед.

Не дрожи сердце, не стучись в груди. Не кричи. И не зови того, кто все равно не услышит твой зов.

Лишь оказавшись в душе и подставляя лицо теплым струям воды, смывавшей следы ее боли и отчаяния, Лена позволила себе разрыдаться.