– Вот как? – Брови Седрика сами собой поползли вверх от такого определения. – То бишь Дани без злого умысла совершенно случайно напал на сьера Густаво и ударил его кочергой по голове?

– Нет, напал он намеренно, – неохотно признала Селестина. – Но убивать не хотел. Лишь оглушить. И в любом случае, этот жалкий поверенный заслуживал хорошей взбучки, поскольку работал на нейна Ильриса Ульера.

– Это не отменяет того, что Дани надлежит отдать под суд, – перебил ее Седрик. – И пусть тот разбирается, случайно или намеренно Дани расправился со сьером Густаво.

Селестина открыла было рот, чтобы продолжить спор, но почти сразу закрыла. Несколько раз сжала и разжала кулаки, затем скрестила на груди руки, упрямо вздернула подбородок и проговорила:

– Глубокоуважаемый Седрик. Я уже сказала, что признаю ваши магические таланты. Но опять-таки напомню о том, что до настоящего охотника за драконами вам очень и очень далеко. Если вы попробуете пленить моего брата, то погибнете.

Брата? Я кашлянула, удерживая себя от вопроса. Получается, Дани и Селестина – брат и сестра? Но тогда выходит, что Селестина приходится сестрой и Моргану. Потому что я никак не могла забыть, как Дани назвал того при первой встрече братишкой.

Кстати, об этой крохотной детали я никому из друзей не рассказывала. Сама не знаю, почему. Но каждый раз, когда я только собиралась поведать Седрику об этом удивительном обстоятельстве, мой язык словно приклеивался к нёбу.

– Я не спорю, что у моего брата отвратительный характер, – продолжала тем временем Селестина. – Он вспыльчив, чрезмерно любвеобилен, часто не понимает и не принимает отказов и настаивает на своем до последнего. Поверьте, то преступление, которое он совершил в Ерионе, не останется безнаказанным. Даниэль предстанет перед судом рода и ответит за свое деяние. Полагаю, его на несколько лет лишат права подниматься в небо и менять облик.

Даниэль? И опять я лишь в последний момент удержалась от желания вмешаться в разговор Седрика и Селестины. Значит, вот какое полное имя этого дракона. Ну что же, это логично. Все-таки имя «Дани» более присуще для какого-нибудь крестьянина и уж никак не подходит гордому дракону.

– И это все? – язвительно переспросил Седрик, явно не желая смиряться с тем прискорбным обстоятельством, что Селестина не позволит отдать Дани в руки правосудия. – По-вашему, несколько лет без полета – это достойная кара за убийство?

– Вы даже не представляете, насколько это достойная кара, – спокойно парировала Селестина. – Даниэль словно умрет на это время. Для него мир померкнет. Ничто и никто не будет его радовать. Самая вкусная еда станет для него отвратительным месивом с горьким привкусом пепла. Самые красивые женщины не смогут возбудить его и даровать наслаждение. Самый яростный поединок не взбудоражит кровь. Разве без неба дракон сможет жить? Нет, Даниэль будет напоминать живого мертвеца все это время. Поверьте, для него это куда страшнее, чем любое заключение. К тому же не создали еще такой темницы, которая сумела бы удержать черного дракона. Как вы себе вообще это представляете? Или попросите Дани проявить сознательность и честно отсидеть положенное наказание, не пытаясь сбежать?

Седрик заметно смутился после насмешливого вопроса Селестины. Опустил наконец-таки голову, прервав таким образом их затянувшийся поединок взоров, и буркнул себе под нос что-то неразборчиво-ругательное.

– Вообще-то у королевы Виолы имеется зверинец для сумеречных созданий, – вкрадчиво напомнила я. – По всей видимости, ее величество знает и умеет обходить подобные затруднения.

– Она просто не имела дело с черным драконом, – снисходительно обронила в мою сторону Селестина. – Поверьте, Даниэль при попытке посадить его под замок не оставит от королевского дворца и камня. А скорее всего – разнесет весь Ерион. Не стоит. Честное слово, не надо так поступать. Позвольте драконам судить дракона. Это не человеческого ума дело.

– Мы еще вернемся к этому вопросу, – глухо сказал Седрик, должно быть, осознавая, что проиграл этот спор, но не желая оставлять последнее слово за драконицей.

Селестина кивнула, пряча в уголках губ легкую улыбку. Надо же! Прекрасно понимает то, что загнала некроманта в угол, но все-таки решила проявить к нему снисходительность и не наносить, так сказать, смертельного удара по его самолюбию.

– В таком случае как вы желаете проучить Дани? – опять вмешалась я, видя, что Седрик пока не в состоянии продолжить беседу.

– Как я уже сказала, Даниэль действительно натворил много бед, – произнесла Селестина, переключив свое внимание на меня. – И проблема даже не в том, что он убил сьера Густаво. Тот ничтожный человечишка на самом деле заслуживал наказания, поскольку имел глупость служить сумеречным драконам. Нейн Ильрис Ульер… В общем, не буду вдаваться в подробности, но он далеко не такой великодушный и благородный, как желает казаться. Но моя основная претензия к Даниэлю заключается в том, как он вел себя здесь. Пытался соблазнить замужнюю женщину, устроил драку с ее оскорбленным мужем… А самое страшное – во время драки, заслуженно получив пару ударов по лицу, потерял голову от обиды и едва не спалил заживо несчастного смертного. Это неправильно. Так нельзя было поступать. И я об этом заявила ему сразу же. У Кирка были все основания задать ему хорошую взбучку. И Дани должен был соразмерно защищаться, а не черпать силу и огонь от тени. Он должен был осознавать, что тем самым привлечет ненужное внимание королевских дознавателей к этому месту, когда мы по определенным причинам прикованы к нему и не можем ехать дальше. Благо еще, что Кирк не пострадал особо. Поэтому я не стала чинить разборок с Дани, надеясь, что его глупость не приведет к неприятным для нас последствиям. Но сегодня я увидела вас. И поняла, что мои чаяния пошли прахом. Что же, в таком случае, пусть Дани получит по заслугам. Ему будет особенно обидно, что по носу его щелкнет человеческий маг.