– Кто ожидает нас? – спокойно спросил Роф.

– Мы тайком провели его внутрь, – последовал тихий ответ. – Никто не должен узнать его, иначе он не протянет и двух недель.

Торчер сам открыл дверь, но из-за его массивной фигуры не было видно, кто…

В дальнем углу стоял человек в плаще с поднятым капюшоном, но он не пребывал в спокойствии: кто бы это ни был, он дрожал, складки ткани пришли в движение вокруг него из-за страха, который он испытывал.

Агони закрыл дверь, а Братья остались по бокам от него.

Вздохнув, Роф узнал запах.

– Абалон?

Бледные как у привидения руки дрожа, потянулись к капюшону и опустили его.

Глаза молодого мужчины были широко раскрыты, а лицо лишено красок.

– Мой господин, – сказал он, падая на пол и склоняя голову.

Это был молодой, потерявший семью придворный, он стоял в конце ряда из щеголей, находился здесь благодаря своей крови, текущей по его венам и ничему больше.

– Что ты можешь сказать? – спросил Роф, вдыхая через нос.

Он уловил запах страха, … но было там что-то еще. И когда он выяснил для себя, что это, то был… впечатлен.

Чувство благородства обычно нельзя учуять. Оно было внушительней чувства страха, грусти, радости, возбуждения… Но этот молодой человек, с превращения которого прошел едва ли год, почти не прибавивший ни в весе, ни в росте, скрывал свои намерения под страхом, им могло двигать только одно… благородство.

– Мой господин, – выдавил он из себя, – простите меня за трусость.

– В отношении чего?

– Я знал… Я знал, что они собирались сделать, но ничего не… – вырвалось рыдание. – Простите меня, мой господин…

Было два способа сломить мужчину. Один агрессивный. Другой – мирный.

Он знал, что используя последний метод, добьется большего

Подойдя к мужчине, Роф протянул ладонь.

– Встань.

Абалон, казалось, был поражен приказом. Но, в то же время, он принял протянутую руку и занял предложенное кресло из резного дуба, стоявшее у камина.

– Медовухи? – спросил Роф.

– Н-н-нет, благодарю.

Роф сел напротив мужчины, и в отличие от Абалона, кресло застонало под его весом.

– Сделай глубокий вдох.

Когда приказ был выполнен, Роф подался вперед.

– Говори мне только правду, и я избавлю тебя от того, чего ты так боишься. Никто не тронет тебя до тех пор, пока ты придерживаешься истины.

Мужчина закрыл лицо руками. И еще раз глубоко вздохнул.

– Перед своим превращением я потерял отца. И мать тоже, она умерла при родах. В этом мы с Вами похожи.

– Это ужасно, остаться без родителей.

Абалон уронил руки, открывая твердый взгляд.

– Я и не предполагал обнаружить то, что обнаружил. Но три дня назад, я был в подвале своего замка. Я не мог заснуть, и моя тоска толкнула меня на прогулку в подземельях. Свечи у меня не было, а на ногах были мягкие кожаные туфли – поэтому, когда я услышал голоса, они не знали о моем приближении.

– Что ты увидел? – мягко спросил Роф.

– Скрытую комнату. За кухнями. Я никогда не видел ее раньше, поскольку она сливалась со стенами внизу… и я бы не заметил ее … если бы не приоткрытая потайная дверь. Вцепившись в камень, я заглянул в образовавшуюся щель. Там было три фигуры, окружившие горящий котел. Они говорили шепотом, пока один из них добавлял какую-то траву в варево. Зловоние было таким ужасным, что я готов был развернуться и отправиться по своим делам… когда услышал ваше имя.

Его взгляд застыл, как будто он опять видел и слышал то, о чем рассказывал.

– Только это были не вы. Это был ваш отец. Они обсуждали, как он заболел и умер… и пытались определить надлежащее количество, для кого-то меньшего по росту. – Мужчина покачал головой. – Я отскочил. Затем поспешил наверх. У меня в голове все перемешалось от того, чему я стал свидетелем, и я убедил себя … что, должно быть, мне это привиделось. Конечно, они говорили не о Вашем отце и Вашей супруге. Это было просто… они же присягали на верность Вам и Вашей семье. Поэтому как такие слова могли переходить из одних уст в уши других? – Ясные, бесхитростные глаза встретились с глазами Рофа. – Как они могли сотворить такое?