Шрифт:
— Как у вас дела?
— С Рэндаллом? — Она вздохнула. — Хорошо. Не знаю. Может, замечательно. Завтра собираемся смотреть дом.
Клод поднял татуированную бровь.
— Серьезно?
Она кивнула. Рэндалл подбирал дом уже три года, с самого развода.
— Кто его знает, может, этот понравится, — сказала она. — Трудно купить дом?
— В Сан-Франциско? Солнце мое, это труднее, чем добыть стволовые клетки. Но Рэндалл — хороший покупатель. Он последний из настоящих идеалистов. В каждом доме он ищет эйдос. [22] Эйдос Платона, не Сократа, — прибавил он. — Ты в первый раз с ним поедешь смотреть?
22
Эйдос — термин античной философии и литературы, первоначально обозначавший «видимое», «то, что видно», но уже у Платона он приобретает более глубокий смысл и подразумевает не столько внешнюю, сколько внутреннюю форму, способ бытия объекта. (Примеч. ред.)
— Ага.
— Ну, тогда, наверное, это действительно замечательно, — сказал он. — Или нет. Ты переедешь туда?
— Не знаю. Мне кажется, я ищу эйдос чего-то другого. Здесь просто слишком…
Она расставила ладони, как будто ловя капли дождя. Клод посмотрел на нее с недоумением.
— Слишком солнечно? — спросил он. — Слишком тепло? Слишком красиво?
— Наверное. Земля лотофагов. Мне это нравится, но… — Она отпила вина. — Если бы я была постоянно обеспечена работой…
— Ты писатель. Для писателя противоестественно быть обеспеченным работой.
— Да, это точно. А у тебя как? Тебя это не беспокоит?
На лице его появилась милая и грустная улыбка, и он покачал головой.
— Нет. Человечеству всегда будут нужны поэты. Мы как полевые лилии.
— А как насчет журналистов? — Рэндалл, пряча в карман мобильный телефон, появился у него за спиной. — Мы кто?
— Пырей, — ответил Клод.
— Кактус, — ответила Сюзанна.
— Ого! Но я понял, — сказал Рэндалл. — Это потому, что мы твердые, колючие и нас никто не любит?
— Это потому что вы цветете раз в году.
— Когда идет дождь, — вставил Клод.
— Это звонил риэлтор. — Рэндалл сел за стол и допил свой бокал. — В воскресенье дом будет открыт. С двух до четырех. Сюзанна, нам далеко ехать.
Он жестом попросил счет у официанта. Сюзанна поцеловала Клода в щеку.
— Когда уезжаешь на Идру? — спросила она.
— Завтра.
— Завтра! — упавшим голосом проговорила она. — Так скоро.
— Прекрасная жизнь была коротка, — продекламировал Клод и рассмеялся. — Ты сама здесь только до понедельника. У меня заказано место на пароме от Пирея. Я не мог ничего изменить.
— И сколько ты там пробудешь? Я буду в Афинах во вторник через неделю, а потом еду в Акротири.
Клод улыбнулся.
— Может получиться. На вот…
Он записал телефонный номер осторожным каллиграфическим почерком.
— Это телефон Зали на Идре. Сотовый. Не знаю даже, будет ли он работать. Но скоро увидимся. Как ты сказала… — Он поднял худые руки, показывая на зал. Темные глаза его расширились. — Это чудо.
Рэндалл заплатил по счету, и они собрались уходить. В дверях Клод обнял Сюзанну.
— Смотри не опоздай на самолет, — сказал он.
— Не накручивай ее, — вмешался Рэндалл.
— А ты не опоздай на свой, — ответила Сюзанна. Глаза ее наполнились слезами, когда она прижалась щекой к его щеке. — Так приятно было повидаться. Если не встретимся, не скучай на Идре.
— Не буду, — пообещал Клод. — Я никогда не скучаю.
Рэндалл высадил ее у отеля. Приглашать его к себе она не захотела, да и усталость давала о себе знать. К тому же от вина уже начала побаливать голова.
— Завтра в девять, — сказал он. — Легкий завтрак, а после…
Он наклонился, открыл дверцу машины, потом поцеловал Сюзанну в щеку.
— Нас ждет захватывающий новый мир калифорнийской недвижимости.
На улице под вечер сделалось прохладно, но номер по-прежнему казался тесноватым. Здесь пахло сексом и стоял сладковатый пыльный запах старых книг. Она открыла окно вентиляционной шахты и пошла в ванну. Приняв душ, она легла в кровать, но заснуть не смогла.
«Не нужно было пить столько вина», — подумала Сюзанна. Она решила принять успокоительную таблетку из тех, что приготовила для полета, но потом передумала и взяла подаренную Рэндаллом книгу.
Все иллюстрации ей были знакомы по другим книгам и по Интернету, как и сам остров. Почти четыре тысячи лет прошло с тех пор, но многое выглядело так, будто было построено вчера. Пятнадцать футов вулканического пепла и пемзы сохранили дома с видом на море, с водопроводом и трубами, которые могли выводить пар из подземных источников, нагреваемых вулканом, на котором был построен город. Осколки стекол, которые могли быть либо окнами, либо линзами. Огромные пифосы, в которых еще хранилась еда, когда их открыли спустя тысячелетия. Большие сосуды для меда, который покупали египтяне, чтобы бальзамировать своих мертвых. Желтые пятна пыльцы. Вино.