— Оливер! — ревет Фрамп. — Что ты там делаешь?

Но в, то время как он говорит, края его лохматых ушей и кончик его хвоста становятся прозрачными и он исчезает.

Я поворачиваю резко голову вправо и вижу, как Серафима разочарованно протягивает ко мне руку, в то время как она тоже растворяется. Все мои друзья из истории растворяются, оставляют белые пятна в полной тишине, до тех пор, пока не остаюсь только я, растянувшийся на пляже, окруженный пустыми контурами фигур.

— Бог Всемогущий! — шепчу я, когда все цвета морского берега блекнут, пока меня не окружает лишь абсолютная белизна.

Я все еще держу книгу и кусок древесного угля. Дрожащими руками я разглаживаю страницу и пишу.

И тогда он жил долго и счастливо до конца их дней с Делайлой Ив МакФи.

Как только последняя буква имени Делайла закончена, белое помещение на моих глазах вспыхивает, и в центре возникает дыра как от огня, когда сгорает бумага.

Белизна крошится, и вокруг возникает жалкая старая крепость, в которую Делайла пригласила меня, во всех цветах и полностью совпадающая с оригиналом.

Чем дальше распространяется огонь, тем больше я узнаю, пока, наконец, не смотрю в объятое ужасом лицо Делайлы.

— Оливер? — говорит она.

Все же ее голос ослабевает, как раньше голос Фрампа, до тех пор, пока мне не кажется, будто она говорит с другого конца туннеля. Дыра в белизне становится меньше, до тех пор, пока жестянки с цветными карандашами и стопка с газетами не исчезают в углу моего поля зрения.

Разочарованно я неподвижно смотрю на книгу на коленях и в ужасе понимаю, что последняя буква "и" в имени МакФи, полностью расправляется и затем, дрожа, исчезает.

Тоже самое происходит с "ф" и "к" и т.д., пока мой предусмотренный конец полностью не исчезает.

Затем я чувствую сильный удар в грудь, который лишает меня дыхания и заставляет увидеть звездочки. Когда я снова прихожу в себя, то нахожусь в руках Серафимы, и вокруг нас стоят персонажи этой истории и с криками и хлопками празднуют нашу свадьбу.

Другими словами, я снова там, где никогда не хотел быть.

Прежде чем Делайла и я можем обсудить, что пошло не так, ее зовет ее мать.

Я слышу Делайла говорит, что она вернется назад как только сможет, я ничего не отвечаю на это. Вместо этого я принимаю поздравление пиратов и раздаю находящимся в слезах морские нимфы, чтобы утешить их, в то время как я молюсь все время, чтобы Делайла была бы так любезна и закрыла книгу

и спасла бы меня от этого постоянного кошмара.

Едва она делает это, Фрамп шумит: — Разошлись!

Я хватаю его за ошейник.

— Где ты был? И почему ты пришел назад?

— Был? — Фрамп качает головой. — Приятель, мне кажется, у тебя солнечный удар. Никто никуда не уходил. Мы как всегда праздновали твою свадьбу, — говорит он и кривит морду.

— Но я видел, как ты исчез... и... и все стало белым...

Так, наверное, чувствует себя Делайла, когда никто не понимает слово, которое она произносит. Почему никто не помнит о том, как исчез пляж? И куда они все исчезли?

Тогда мне становится ясно, что их воспоминания стерлись. Как всегда книга восстанавливается. Это похоже на то, как будто последняя сцена, как я пытался переписать ее, никогда не происходила.

И это, вероятно, лучший вариант, иначе они, конечно, с удовольствием линчевали бы меня.

Фрамп косо смотрит на меня. — Вероятно, тебе стоит зайти в гости к Орвиллю, и он поможет тебе с этим.

Прежде чем я успеваю ответить, меня сзади ударяет дерево. По крайней мере, мне так кажется, пока я не поворачиваюсь и не вижу, что Снорт, самый маленький тролль, постучал меня по плечу.

Он оттащил меня в сторону, чтобы он мог поговорить с Фрампом. — Шеф, — говорит тролль, — в последней сцене у меня возникли кое-какие трудности, чтобы достоверно сыграть своего персонажа. Я все еще зол на принца? Или я просто хочу убить его?

— У истории счастливый конец, Снорт.

Тролль хмурит лоб. — Тогда я хочу убить его?

Фрамп вздыхает. — Что происходит в твоей голове, мне все равно, до тех пор, пока ты выглядишь счастливым!

Справа от меня Сокс и Пиро углубленны в беседу. — А ты знаешь, что иллюстрация прибавляет до пяти килограммов, — высказывает свое мнение Сокс.

— Что правда, то правда, — отвечает Пиро.

— Поэтому прописал себе сенную диету без углеводов, — доверяет ему Сокс. — Она творит чудеса с моей талией.

Опустив голову, чтобы изолироваться от приглашения поиграть в шахматы или поплавать с морскими нимфами с самого начала, и ускользаю от вечного морского берега.

Что же там произошло?

Все, кажется, функционировало. Почему все сорвалось в конце?

Совершенно не заметив, я оказываюсь на полпути к волшебнику. Вероятно, Фрамп был прав и мне нужен был только один из напитков Орвилля, чтобы снова получить свежую голову.