Я задаюсь вопросом, желает ли этот крохотный выдуманный принц в этот момент, чтобы кто- то заметил его и вытащил из этой истории.

— Вполне логично, что я не могу вытащить из истории сам себя, так как книга не рисунок. Но ты уже замечала вещи раньше, которые я нарисовал в книге или написал, как шахматная доска или послание на утесе. Если я изменяю историю в моем экземпляре, она, вероятно, меняется также и в этой.

— Попытаться определенно стоило бы, — говорю я.

— Что стоило бы попытаться?

Голос моей матери проникает под одеяло, под которым я спряталась. Я выныриваю оттуда. — Ничего! — отвечаю я.

— Что ты там делаешь?

Я краснею. — Ничего, мам. Правда!

— Делайла, — говорит мама с яростным выражением лица. — Ты принимаешь наркотики?

— Что? — хватаю я воздух. — Нет!

Она отбрасывает одеяло и видит книгу. — Почему ты ее прячешь?

— Я не прячу ее.

— Ты читала ее под подушкой... несмотря на то, что никого нет в комнате.

Я пожимаю плечами. — Я хотела бы иметь личное пространство.

— Делайла, — упирает руки в бока. — Тебе пятнадцать. Ты слишком взрослая, чтобы быть одержимой страстью к сказкам.

Я слабо улыбаюсь ей. — Но… это, же лучше чем быть одержимой страстью к наркотикам?

Огорченно она качает головой. — Спускайся вниз к завтраку, если ты готова, — говорит она тихо.

— Делайла... — начинает Оливер, как только дверь за моей мамой закрывается.

— Потом мы обдумаем план, — обещаю я. Я закрываю книгу и убираю ее в рюкзак, одеваюсь и завязываю волосы поспешно в конский хвост.

Внизу на кухне моя мама жарит глазунью. — Собственно, я не голодная, — бормочу я.

— Возможно, вместо еды ты предпочла бы это, — она протягивает мне тарелку, на которой нет еды, а книга для юных взрослых.

— Я не читала ее, но библиотекарь заверила меня, что среди девушек твоего возраста она пользуется безумной популярностью. В ней рассказывается про оборотня, который влюбился в морскую нимфу. Якобы новый "Рассвет".

Я отталкиваю ее. — Спасибо, но меня она не интересует.

Моя мама садится напротив меня за стол. — Делайла, если бы я ела еду для грудничков или смотрела бы "Улица сезам", тебе не пришло бы в голову, что со мной что-то не так?

— Моя книга — это не книга на ночь для маленьких детишек, — возражаю я ей. — Она... она...

Но что бы я сейчас не сказала, все будет только хуже.

Она поджимает губы и ее взгляд мрачнеет. — Я знаю, почему ты одержима сказкой, дорогая, даже если ты не хочешь признаваться. Но я тебе скажу кое-что: Сказочные принцы не встречаются каждый день, даже если очень хочется, и счастливый конец не расцветает на деревьях. Поверь мне, чем быстрее ты повзрослеешь, тем меньше разочарования испытаешь.

Ее слова как удар в лицо. Она накладывает яичницу на тарелку и ставит передо мной, прежде чем покинуть кухню.

У детей никогда не спрашивают их мнение, но мне кажется, стать взрослым значит не надеяться на лучшее, а готовить себя к худшему. Итак, как объяснить взрослым, что все, что в мире идет неправильно, возможно, возникает потому что, они больше не верят, что невозможное возможно?

Я всегда говорю, что ненавижу биологию, но, наверное, предмет и я неправильно начали. Моя учительница, миссис Браун, действительно подходящее для нее имя, одержима автозагаром и отбеливающим раствором для зубов, а также говорит много времени о любимом месте для отпуска, Карибское море, вместо того, чтобы подготавливать нас к упражнениям по лаборатории на следующий день.

Деление клетки, можно с уверенностью сказать, что мне приходится изучать это самостоятельно, все же с другой стороны, я хорошо подготовлена, если однажды мне придется бронировать отпуск на Багамы.

Воскресение я провела в своей комнате и планировала с Оливером его побег. Иногда мы забывали о нашем проекте и уклонялись в сторону.

Я доверила Оливеру вещи, которые еще никому и никогда не рассказывала: что я переживаю за свою маму, что впадаю в панику, если меня кто-то спрашивает, кем я хочу стать, что иногда я спрашиваю себя в тайне, каково было бы стать популярной, хотя бы всего на час.

Оливер же наоборот исповедовался в своем самом большом страхе: что жизнь проходит, что для него значит, что он совершенно в ней не важен. То, что он совершенно полностью совершенно обычен и в нем нет ничего особенного.

Я сказала ему, что для меня он уже сейчас что-то особенное.

И что я лучше бы умерла, чем в понедельник пошла бы в школу и попалась на глаза Элли МакЭндрю. Но сейчас уже третий час, а ее нет.

Возможно, Оливер прав: "Желания могут сбываться".

— У всех есть лягушка? — спрашивает миссис Браун. Я смотрю на бедную мертвую амфибию перед собой. Сегодня мой партнер по лабораторной Цах отказался участвовать в лабораторной работе по причинам совести, так как он — вегетарианец. Вместо того, чтобы резать лягушку, он пишет работу о гормонах роста у молочных коров.