Второй курс обучения в Хогвартсе. Закончен.
1.
Когда говорят, что человек умер - что под этим подразумевают? Видимо, то, что душа безвозвратно покинула своё нежизнеспособное тело. В дальнейшем тело так или иначе распадается, а о посмертной судьбе души говорят разное. Кое-кто утверждает, что души нет, но многие, в том числе и маги, сходятся на том, что она всё-таки есть. Одни говорят, что она отправляется в рай или в ад. Другие - что на реинкарнацию. Третьи - что она переходит на иные плоскости бытия и живёт там иной жизнью, возможно даже не человеческой
Возможно, все они правы, и судьба души в посмертии бывает разной. Но в любом случае существование души после смерти тела - явление не исключительное, а обыкновенное. В этом смысле никто умереть не может.
И в любом случае для смерти человека нужно наличие человеческой души в человеческом теле. Когда говорят, что некий человек - бездушный, все знают, что душа у него на самом деле есть, только порченая. Даже самая плохонькая душа является движущей силой, благодаря которой человек способен действовать самостоятельно, способен желать, добиваться и принимать решения.
Значит, если мне с уверенностью заявляют, что некто не может умереть, потому что в нём не было ничего человеческого, они вольно или невольно утверждают, что у него не было ни человеческого тела, ни человеческой души. А подлинное отсутствие души означает, что в нём не было ничего, что заставляло бы его действовать самостоятельно.
Этот некто - кукла?
Я размышлял об этом, лёжа на кровати в своей комнате у Дурслей. Колдовать с помощью палочки мне было запрещено, но читать и думать мне никто не запрещал. Да и беспалочковое воздействие никак не отслеживалось, поэтому я еще в день приезда снял с тёти Петунии заклинание неприязни ко мне. Как оказалось, оно было наложено только на неё. Умно - ведь наибольшим влиянием в семье пользуется хозяйка, а муж и сын перенимают её отношение ко всему. Дурсли не стали относиться ко мне лучше - столько лет отвращения к подкидышу не могли исчезнуть в один день - но по крайней мере их неприязнь теперь ничто не подпитывало.
И теперь они меня побаивались. Не с первого дня, но за неделю я приучил их к сдержанности.
Как я и предполагал, никакой особой магической защиты на доме Дурслей не было. Если бы магия материнской любви существовала, о ней наверняка знал бы хоть кто-нибудь ещё, кроме Дамблдора. Меня никто не разыскивал, потому что по большому счёту я был никому не нужен, а мои основные возможные преследователи сидели в Азкабане.
Вдруг в моё окно постучалась сова. Это была посланница Драко - крупная и быстрая неясыть. Я открыл окно и отвязал с её лапки письмо, но сова не спешила улетать. Значит, требовался ответ.
Я распечатал письмо и стал читать:
"Привет, Поттер!
Крэбб и Гойл гостят у меня и останутся на всё лето. Мы скучаем по тебе с Ноттом и решили пригласить вас к нам на лето в гости. С отцом я говорил, он согласен. Если у тебя нет других дел, черкни мне с совой, когда отцу являться за тобой.
Со всеми наилучшими, Драко."
Достав из школьного сундучка самопишущее перо и пергамент, я мысленно надиктовал ответ:
"Привет, Малфой!
Буду рад принять твоё любезное приглашение. Но необходимо уговорить Дурслей, чтобы они отпустили меня к вам, а у меня это может не получиться. Если твой отец знает нужные слова, пусть он является за мной днём, когда Вернон на работе. Тогда ему придётся договариваться только с Петунией.
Со всеми наилучшими, надеюсь на скорую встречу. Гарри."
Адрес я писать не стал. Во-первых, он сам появляется на письме вместе с фамилией адресата, во-вторых, найти меня Малфою-старшему было нетрудно. Достаточно было послать к моему дому сову, а затем аппарировать к ней. Для таких случаев совы приучены подыскивать удобное для аппарации место и садиться поблизости.
Через день ко мне с утра прибыла совиная почта, а незадолго до обеда в калитку Дурслей постучался лорд Малфой. Я ждал его во дворе за уборкой садового мусора и сразу же открыл. Мы поприветствовали друг друга, и я повёл его к тёте Петунии, которая сейчас приводила себя в порядок, чтобы встретить посетителя в гостиной. Я не предупредил её ни о чём, посчитав, что неожиданность будет только на пользу делу. То же самое я объяснил и Малфою-старшему, пока мы шли в дом.
– Только не расписывайте тёте, как мне у вас будет хорошо, - предупредил я его напоследок.
– Говорите, насколько Дурслям будет лучше без меня, а про меня только пообещайте, что вернёте вовремя в целости и сохранности.
Малфой понимающе усмехнулся, и мы с ним вошли в гостиную. Нужно сказать, что у лорда Малфоя было в крови умение подавлять одним своим присутствием. Он остановился посреди комнаты, неторопливо осмотрелся, отчего любимая гостиная Петунии сразу показалась тесной и дешёвой, в последнюю очередь заметил хозяйку и удостоил лёгким намёком на приветственный кивок.
– Я к вам по поводу юного мистера Поттера, - объявил он Петунии, смерив её таким высокомерным взглядом, что она побледнела.
– Мой сын желает видеть вашего воспитанника у себя в гостях, а я не привык отказывать мальчику ни в чём. Поэтому я приглашаю юного мистера Поттера к себе в гости, и если вы будете возражать, мне будет очень неприятно. А когда бывает неприятно мне, другим бывает ещё неприятнее - надеюсь, вы правильно меня поняли, уважаемая миссис Дурсль.
Петуния, лишившаяся дара речи, усиленно закивала.