Снова и снова задавал он себе эти вопросы; и наконец, осознав, что сколько бы он ни давал на них ответов, ни один из этих ответов не будет достаточно мудрым; он почувствовал усталость и необходимость встряхнуться; он упаковал свои вещи, проверил, все ли готово к отплытию; проведя в этих хлопотах остаток дня, он лег спать с наступлением темноты; а поутру его разбудил Арнольд и отвел к своему кораблю, носившему имя "Бартоломью". Не задерживаясь, наскоро попрощавшись, взошел он на борт корабля, который, спустя час, вышел в открытое море и взял курс в направлении Лэнгдона на Холме.

Глава IV : "Бартоломью" попадает в шторм и сбивается с курса

В течение четырех недель "Бартоломью" быстро продвигался в северо-западном направлении, подгоняемый попутным ветром, с судном и его экипажем все было в порядке. Затем ветер стих, и корабль почти совсем остановился, хотя волнение моря было сильным, настолько сильным, что, казалось, судно находится не в море, а в ущелье, окруженном горными пиками. Кроме того, далеко на западе, гряда облаков скрыла горизонт, в то время как последние двадцать дней небо было ясным, за исключением небольших белых облачков, появлявшихся и тут же уносимых ветром. Капитан судна, настоящий морской волк, долго рассматривал море и небо, затем приказал матросам убрать паруса и глядеть в оба. А когда Уолтер спросил его, что он увидел, и почему ничего не говорит ему об увиденном, угрюмо ответил: "Почему я должен объяснять тебе то, что любому глупцу понятно без объяснений, именно, что погода портится?"

Итак, они сколько могли приготовили корабль к тому, что вскоре должно было случиться, и Уолтер отправился в свою каюту, чтобы поспать, покуда предоставлялась такая возможность, хотя ночь еще не наступила; и был разбужен невероятным шумом и гомоном, доносившимися с палубы, ударами канатов, громким хлопаньем парусов, а кроме того, корабль швыряло из стороны в сторону. Однако, будучи отважным молодым человеком, он оставался в своей каюте, поскольку был сухопутным человеком и не желал путаться под ногами матросов и мешать им; кроме того, он сказал себе: Велика важность, окажусь ли я на дне моря или вернусь в Лэнгдон, в любом случае я буду лишен радости жизни. Но, если поднялся ветер, это не так плохо; возможно, он отнесет нас к чужим берегам, и тогда наше возвращение будет отложено, и кто знает, что с нами может случиться. Пусть все идет, как идет.

И решив так, через некоторое время, несмотря на качку, буйство ветра и моря, он снова заснул, и спал до тех пор, пока его не разбудил свет, проникший через открытую капитаном дверь; потоки морской воды лились с его мокрого плаща. Он обратился к Уолтеру: "Молодой хозяин, я принес тебе добрые вести. Мы прилагали все силы, чтобы не сбиться с курса, но все напрасно; и все же, добрый хозяин, несмотря на всю злобу, с которой накинулось на нас море, наш корабль исправен, наши люди целы и невредимы, и пусть нас пока подождут у престола Всевышнего. Хвала Святому Николаю и святым угодникам! Может быть, нас несет в неизвестные моря, к неизвестным землям, но это все-таки лучше, чем пойти рыбам на корм.

– - Значит, с кораблем и экипажем все в порядке?
– спросил Уолтер.

Да, воистину так, - отвечал капитан, - воистину, "Бартоломью" любимец дубрав; идите и взгляните, как легко справляется он с ветром и волнами.

Уолтер надел плащ, и они поднялись на среднюю палубу; погода и в самом деле изменилась; море было мрачным и покрыто высокими волнами с барашками пены, небо нахмурилось низкими облаками, между ними и морем висели косы дождя; но, не взирая на все это, их корабль стрелой летел вперед, подгоняемый ветром, разрезая массу воды и взмывая с волны на волну.

Уолтер стоял и глядел на эту картину некоторое время, держась за штормовые канаты, и повторяя самому себе, - это хорошо, что они двигаются так быстро, хотя и неизвестно, к какому берегу.

Тогда капитан подошел к нему, похлопал по плечу и сказал: "Ну же, хозяин, взбодрись! Спустимся вниз, и подкрепим свои силы куском мяса и чаркой доброго вина".

Они спустились вниз, и Уолтер ел и пил, и на сердце его стало легче, чем прежде было, когда им владели мысли единственно о смерти отца и вражде, ожидавшей его по возращении домой, который некогда был для него желанным пристанищем и прибежищем, к которому были устремлены все его надежды. Но теперь, казалось, он нуждается в скитаниях, хочет он того или нет; выходит так, что именно с ними связаны его надежды; и надежды эти были связаны именно с тем, чтобы отыскать место, где жили странные люди, к которым постоянно возвращались его мысли и которые, казалось, звали его к себе.

Глава V : Неведомая земля

Три дня гнал их ветер, на четвертый день тучи рассеялись, небо очистилось, показалось солнце; буря утихла, и хотя по-прежнему дул ветер, он дул в направлении, противоположном направлению на Лэнгдон. В таком случае, сказал капитан, поскольку ветер препятствует нам, а мы сбились с курса, то не лучше ли двигаться до тех пор, пока нам не встретится земля и мы не узнаем у жителей ее, где оказались. Кроме того, сказал он, по моему мнению, земля не далеко от нас.

Они так и сделали; плавание их проходило приятно, погода продолжала улучшаться, ветер стих, превратившись в легкий бриз, тем не менее, прогонявший их прочь от Лэнгдона.

Прошло еще три дня, и в конце третьего, впередсмотрящий крикнул с мачты, что видит впереди землю; и все они, поскольку солнце еще не зашло, могли увидеть вдали темное пятно, размером не более чем с человеческий кулак.

Когда наступила ночь, они убрали часть парусов, и двигались по направлению к земле медленно и осторожно; стояло начало лета, ночи не были ни длинными, ни темными.