– Ой, Гарри, попадёшь ты в неловкую ситуацию, - улыбнулся Ремус.

– Фигня, Ремус. Не привыкать. Просто... как бы так сделать, что бы и Гермиона не думала, что я вдруг волочусь за Флёр, и что бы Флёр не думала, что мне милее Гермиона.

– А если выбрать?
– спросил Сириус.

– Бродяга, ты в своём уме? Какой тут может быть выбор, если я ещё не решил ничего?

– Ох, прав Лунатик, Сохатый. Но дело твоё. Надеюсь, с кем нибудь, да ты будешь счастлив. А теперь наш дорогой ученик, давай оставим прекрасных дам и поговорим о насущном, - Сириус потёр руки, предвкушая, как в ответ на Дамблдорские нотации, отчитает Гарри.

========== 8. Где-то там живёт мой цветок. ==========

Флёр Делакур проснулась утром, двадцать шестого августа, с прекрасным настроением. Сегодня она, наконец-то стала совершеннолетней молодой ведьмой. И хоть это немного её пугало, но мысли о том, что будет праздник и придёт Гарри, вселяли надежду на то, что праздник удастся и ей удастся лучше узнать Гарри. Флёр уже наплевала на всякие мелочи, вроде выбора праздничного торта и приглашённых гостей, пропустила прочие организационные моменты. Её подруга, недавно отметившая свой семнадцатый день рождения, наоборот – летала все время занятая всякими мелочами, то торт ей не понравится, то музыку хотела другую, то ходила по комнате взад-вперёд, грызя карандаш и вычёркивая и вписывая имена в списке гостей. Флёр тогда скромно постояла в стороне, так и не замеченная и ушла, думая, что подруга действительно занята важным делом.

Но разве важно, то дело, если её труды не принесут ей ничего? Если она сразу знает, кто придёт, какой будет торт и какая музыка? Это как написать пьесу для одного актёра, и сыграть её для себя, в полном одиночестве, перед зеркалом.

В чём же тогда смысл праздника, если он не принесёт душе радости? Лишь в том, что бы насладиться вкусом кремового торта или музыкой? Это абсурд, всем этим можно насладиться в любой другой день.

«Мари одинока, вот и ищет замену тому, кто мог бы принести ей тепло» - подумала Флёр.

Мысли были прерваны сестрой, что ворвалась в комнату, сияя искренней улыбкой. Габриель ждала праздника едва ли не больше чем сама именинница, поэтому, когда наконец-то этот день настал, была очень рада.

Делвин и Апполин собрались внизу, перед большим столом с накрытым праздничным завтраком, когда девочки, держась за руки, спустились вниз. Родители улыбнулись имениннице и, когда она подошла к столу, поздравили её с днём рождения и совершеннолетием, кое наступает в волшебном мире в семнадцать лет. Флёр выслушала небольшую речь от отца и от матери, приняла подарки и тут же села за стол.

– Флёр, с тобой всё в порядке?
– спросила Апполин, присаживаясь.

– Да, да, конечно. Если вы о руке, то немного трудно ей двигать... но это мелочи, - Флёр как могла, улыбнулась ободряюще, ведь родители волновались за неё, когда Гарри принёс её к ним в шатёр. Апполин всё порывалась расспросить дочь о том, что произошло, но Флёр стойко молчала, говоря лишь, что Гарри её спас.

В первый день после окончания лечения Апполин, в силу своей вейловской природы стремящаяся не только к красоте себя, но и красоте окружающего мира, закатила настоящую истерику колдомедикам, обещая любые деньги за то, что бы они убрали след от заклинания, но Флёр, поразив до глубины души мать, отказалась. Впрочем, колдомедик тоже, иначе бы не существовало волшебников со шрамами – залечить можно любое повреждение, но вернуть первозданный вид после высокоэнергетических проклятий невозможно.

Хотя, на взгляд Флёр, шрам был хоть и большой, но не уродовал внешности – он выглядел естественно. После долгой и мучительной ссоры с матерью, Флёр выиграла и Апполин была вынуждена смириться, бурча проклятия на головы террористов. Апполин незачем знать, что именно Гарри оставил его.

– Не совсем...
– помялся Делвин.

– Что?
– Флёр, уже приступив к дегустации чая, посмотрела на отца.

– Ты сама не своя в последнее время! Ты даже не интересовалась праздником! Флёр, милая, разве так можно?
– Апполин посмотрела на Флёр, выражая заботу, но это не обмануло младшую Делакур – она понимала, что после того как рассказала матери, что ей понравился Гарри, Апполин в свою очередь понимала её. Но, даже понимая друг друга, люди всегда что-то пытаются друг другу говорить и в чём-то убеждать, что бы реализовать свои чувства, которым наплевать даже на здравый смысл.

– Мам. Хватит об этом.

– Да, да, как скажешь, - кивнула Апполин и принялась за завтрак. После небольшого чаепития, наконец закончившегося, Флёр встала из-за стола и, сказав родителям и сестре, что ей пора начать приводить себя в порядок, ушла, прихватив волшебную палочку и деньги.

Апполин и Делвин переглянулись, посмотрев друг другу в глаза. Первой нарушила молчание Апполин:

– Делвин, это уже ни в какие ворота не лезет. И что ты прикажешь делать!

– О, Апполин, всё, я уверен, разрешится.

– Нет, Делвин, она же даже не открыла подарки! Делвин, дорогой, по-моему, это уже слишком. Флёр слишком увлеклась этим мальчиком. И вообще, кто он?

– Это Гарри Поттер, крестник моего старого знакомого, аврора Блэка, - сообщил отец семейства, крутя серебряную чайную ложку в руках.

– Старого знакомого? Расскажи мне про него, - потребовала Апполин, и Делвин, как и всегда, тут же сдался без боя – спорить с женой было бесполезно.

– Мы познакомились, когда в Англии была гражданская война. Он был аврором, сейчас, насколько мне известно, нет. Он… весьма достойный человек. Из древнего рода, как и его крестник, - месье Делакур положил ложку в чашку, издавшую мелодичный звон.