– У Скарлетт есть мать, Галлея. С ней все будет в порядке. Дорогая, уже поздно. Ты там с кем-то? Рядом вожатый?

Я сделала глубокий вдох, представляя Майкла, парня, которого я едва знала, и чья смерть внезапно стала так важна для меня. А еще я подумала о Скарлетт, ждущей меня на кухне. Для нее это, должно быть, мучение.

– Пожалуйста, - прошептала я в трубку, пряча лицо от Рут, не желая, чтобы эта странная женщина пыталась выражать мне свое сочувствие. – Пожалуйста, забери меня.

– Галлея, - теперь мамин голос звучал устало, почти раздраженно, - иди спать, я позвоню тебе завтра. Тогда все и обсудим.

– Пообещай, что ты приедешь, - проговорила я. Мне не хотелось просто вот так повесить трубку, остановившись ни на чем. – Просто скажи, что приедешь. Он был нашим другом, мам.

Она молчала, и я легко могла представить, как она сидит в кровати возле спящего папы, возможно, в своей синей ночнушке, а в окно виден свет, горящий на кухне Скарлетт.

– Ох, Галлея, - произнесла она наконец таким голосом, словно я была источником всех проблем. Как будто мои друзья умирали каждый день! – Хорошо. Я приеду.

– Точно?

– Я же только что тебе сказала, - я поняла, что скоро ее терпение лопнет. – Дай трубку вожатому.

– Хорошо, - я повернулась к Рут, чье терпение, кажется, тоже было на исходе. – Мам?

– Да.

– Спасибо.

Молчание. Затем:

– Все в порядке. Передай ей трубку.

И я вручила телефон Рут, а затем встала возле двери, слушая, как она уверяет маму, что все нормально, я соберусь и буду готова ехать, и какой же это кошмар – такой молодой парень! Затем я вернулась в свой домик, легла в кровать и закрыла глаза.

Заснуть не удавалось долго. Перед глазами у меня стояло лицо Майкла Шервуда, которое можно было запомнить с первого взгляда, и которое мы со Скарлетт изучали в одном ежегоднике за другим. А потом я вспомнила фотографию, которая была приклеена к зеркалу в комнате Скарлетт. Они с Майклом сидели у озера, это было всего несколько недель назад. Ее голова лежала на его плече, его рука – на ее колене. Он смотрел на нее, а не в объектив, когда я нажала на красную кнопку и краткая вспышка вырвалась из фотоаппарата в моих руках.

Мама выглядела не слишком довольной, когда на следующий день остановила машину у главного офиса. Уже было ясно, что вместо какого-либо прогресс, к которому я должна была прийти в Сестринском лагере, вышел полный провал. Именно это я и предсказывала, когда она высадила меня здесь же две недели назад, и я встретилась с группой девчонок, с которыми мне предстояло провести две последние недели лета в горной местности.

Сестринский лагерь, настоящее название которого было «Лагерь надежды» (шуточное название придумал папа), был местом, о котором мама услышала на одном из своих семинаров. Тогда она вернулась с брошюрой, которую положила передо мной на стол однажды утром со словами: «Что думаешь?». Моей первой реакцией было: «Думаю не много. Спасибо, но нет». Ну а что сказали бы вы, увидев на обложке фотографию двух девочек примерно моего возраста, держащихся за руки и бегущих через поле? Основная информация гласила, что лагерь был самым обыкновенным – с плаванием, катанием на лошадях и всем прочим, но кроме этого там были семинары и психологические группы «Как мама, как я» и «Давление общества: как мне справиться?». В брошюре был целый раздел, посвященный занятиям по «самопознанию» в лагере, навыкам «самоподдержки» и другим словам, которые я узнала лишь из маминого профессионального лексикона. Лично мне было достаточно осознавать, что мне пятнадцать, что я получу права меньше, чем через три месяца, и что я уже выросла из поездок в лагеря и занятий в каких-то там группах.

– Это было бы невероятно ценным опытом,– возбужденно говорила мама за ужином. – И уж куда более полезным, чем сидение в комнате Скарлетт, загар и болтовня о мальчиках.

– Мам, это же лето, - простонала я. – И оно почти закончилось. Школа через две недели начинается!

– Ты вернешься как раз вовремя, - сказала она, заглянув в брошюру.

– А как же моя работа? – предприняла я последнюю попытку увильнуть. Мы со Скарлетт работали на кассе в продуктовом магазине «У Милтона», который находился чуть ниже по улице. – Я не могу просто исчезнуть на две недели.

– Мистер Эверби сказал, что летом не так много покупателей, так что твоя смена вполне может быть временно закрыта, - легко отозвалась мама.

– Ты звонила мистеру Эверби? – я отложила вилку. Папа, который до этого молча ел, оставаясь в стороне, покосился на маму. Даже он понимал, как это отстойно - когда твоя мама звонит твоему боссу. – Господи, мам!

– Я просто хотела узнать, возможно ли это, - сказала она скорее папе, чем мне, но он лишь покачал головой и вернулся к ужину. – Я же знала, что она подумает обо всех причинах, чтобы не ехать.

– И почему я должна тратить последние две недели лета, пропадая невесть где с кучкой людей, которых даже не знаю? – возмутилась я. – Мама, у нас со Скалетт есть планы. Мы берем дополнительные смены, чтобы, пока есть время, накопить на весенние каникулы, и…

– Галлея, - она начала сердиться. – Скарлетт будет здесь, когда ты приедешь. Я не прошу от тебя слишком много, верно? Это просто то, чем мне хотелось бы, чтобы ты занялась. Это будет полезно для тебя, ты и сама вскоре поймешь. К тому же, это всего лишь две недели.