– Безусловно, миледи.

Из гостиной вышли вновь прибывшие. Их представили: доктор Крэйвен, суперинтендант Кирк, сержант Блейдз. Открыли дверь в подвал. Кто-то достал электрический фонарик, и все они спустились вниз. Гарриет, низведенная до обычной женской роли – молчать и ждать, – пошла на кухню помогать с сэндвичами. Роль, хотя и скучная, оказалась небесполезной, ибо миссис Раддл стояла в дверях судомойни с большим ножом в руке, словно мясник, и, кажется, была готова провести вскрытие того, что принесут из подвала, что бы это ни было.

– Миссис Раддл!

Миссис Раддл резко дернулась и выронила нож.

– Осподи, м’леди! Вы меня так напугали.

– Хлеб хорошо бы резать потоньше. И закройте, пожалуйста, эту дверь.

Медленное, тяжелое шарканье. Затем голоса. Миссис Раддл прервала свой оживленный рассказ и прислушалась.

– Да, миссис Раддл?

– Да, м’леди. И я, значится, говорю ему: ты и не думай меня подловить, Джо Селлон, строишь тут из себя невесть кого, грю, и как у тебя нахалки хватает после того, как ты сел в лужу с курями Эгги Твиттертон. Нетушки, грю, вот придет нормальный полисмен, так пусть и спрашивает, что его душе угодно. А ты мной не командывай, я тебе в бабки гожусь. И блокнотик свой прибери, грю, не смеши мою кошку. Я, грю, все как есть расскажу, когда надо будет, не боись. А он мне: у вас, мол, права нет препятствовать представителю закона. Закона? – грю. Это ты-то – закон? Если закон – это ты, грю, то грош цена такому закону. Он прям покраснел. Вы еще пожалеете, грит. А я ему: как бы ты сам не пожалел. Так и сказала: не боись, все расскажу кому надо, а тебе перевирать не дам. А тут он и говорит…

В голосе миссис Раддл была странная смесь торжества и злости, которая, как чувствовала Гарриет, не вполне объяснялась инцидентом с курами. Но в этот момент из коридора вошел Бантер.

– Наилучшие пожелания от его светлости, миледи, а суперинтендант Кирк хотел бы на минутку с вами увидеться в гостиной, если у вас есть время.

Суперинтедант Кирк был крупный мужчина с мягким и задумчивым лицом. Похоже, он уже получил от Питера почти все нужные сведения, а потому задал совсем немного вопросов, чтобы уточнить время приезда в Толбойз и описание кухни и гостиной, когда они вошли. Особенно подробно он расспрашивал Гарриет о спальне. Вся ли одежда мистера Ноукса была там? Его туалетные принадлежности? Никаких чемоданов? Ничто не намекало, что он собирался спешно покинуть дом? Нет? Ну что же, это подтверждает версию, что мистер Ноукс собирался уехать, но не торопился. В частности, не ждал тем вечером никаких неприятных встреч. Суперинтендант премного благодарен ее светлости, ему неловко беспокоить бедную мисс Твиттертон, и к тому же немедленный осмотр спальни вряд ли что-то даст, так как ее содержимое не осталось нетронутым. Это, разумеется, относится и к остальным комнатам. Неудачно вышло, но никто в этом не виноват. Они, возможно, несколько продвинутся, когда услышат отчет доктора Крэйвена. Вероятно, он сможет им сказать, был ли Ноукс жив, когда упал с лестницы, ведущей в погреб, или его убили, а потом туда бросили. Крови нет, вот в чем загвоздка, хотя удар проломил череп. По крайней мере, никаких следов борьбы в доме не было? Никаких. Мистер Кирк премного благодарен.

Да не за что, сказала Гарриет и неуверенно спросила, не хочет ли он перекусить. Суперинтендант ответил, что не возражает, в данный момент гостиная ему больше не нужна. Он только хотел обменяться парой слов с этим самым Макбрайдом о финансовой стороне дела, но потом сразу же его отпустит. Он тактично отказался от приглашения за стол, но согласился перехватить хлеба с сыром на кухне. Когда доктор закончит, можно будет завершить опрос с учетом результатов медицинского исследования.

Годы спустя леди Питер Уимзи любила рассказывать, что первые дни медового месяца остались в ее памяти как длинная вереница разнообразных сюрпризов, прерываемая самыми невероятными трапезами. Впечатления ее мужа были еще менее связными: по его словам, в те дни ему казалось, что он слегка пьян и его подкидывают на одеяле. Капризная и своевольная судьба вдруг особенно резко дернула одеяло и забросила его к концу этого странного и неловкого ланча на седьмое небо. Он стоял у окна и насвистывал. Бантер, летавший по комнате, раздававший сэндвичи и устранявший следы беспорядка, которые оставались после отъезда трубочиста, узнал мелодию. Ее же он слышал вчера вечером в дровяном сарае. Ничто не могло хуже подходить к случаю, ничто не могло сильнее оскорбить врожденное чувство пристойности, но, подобно поэту Вордсворту, он мог сказать: “С восторгом слышу голос твой” [121] .

– Еще сэндвич, мистер Макбрайд?

(Молодая жена в первый раз принимает гостей за своим столом. Странно, но так и есть.)

– Нет, спасибо, премного вам благодарен. – Мистер Макбрайд проглотил последний глоток пива и аккуратно вытер рот и пальцы носовым платком.

Бантер набросился на пустые тарелку и стакан.

– Надеюсь, вы поели, Бантер?

(Надо помнить о слугах. Лишь две вещи во вселенной неизменны: смерть и обед слуг – и вот они обе.)

– Да, спасибо, миледи.

– Как я понимаю, эта комната скоро понадобится полиции. Доктор еще там?

– По-видимому, он закончил свое исследование, миледи.

– Хорошенькое дельце, ничего не скажешь, – сказал мистер Макбрайд.

Мистер Макбрайд оглянулся в возмущении. У него были свои представления о приличиях. Бантер рванулся к окну и привлек рассеянное внимание певца.

– Да, Бантер?

– Простите, ваша светлость. Но, учитывая печальное происшествие…

– Э… что? А, прошу прощения. Я издавал какие-то звуки?

– Мой дорогой.

Он едва заметно, украдкой, улыбнулся, как будто бросая ей вызов, но она не дрогнула и выдержала ровный тон укоряющей жены.

– Бедная мисс Твиттертон пытается заснуть.

– Да. Извини. Ужасно бестактно с моей стороны. Тем более в доме скорби и так далее. – В его голосе прозвучало странное раздражение. – Хотя лично мне не кажется, что хоть кто-нибудь – кто-нибудь – испытывает чувство утраты.

– Кроме этого Крачли с его сорока фунтами, – сказал мистер Макбрайд. – Он-то горюет взаправду.

– С этой точки зрения, – сказал его светлость, – вы должны быть главным плакальщиком.

– Думаете, меня ждут бессонные ночи? Это вряд ли, – возразил мистер Макбрайд. – Деньги-то не мои, – прямодушно добавил он. Он встал, открыл дверь и выглянул в коридор. – Надеюсь, они там не заснули. Мне надо немедленно ехать обратно в Лондон, поговорить с мистером Абрахамсом. Жаль, что у вас нет телефона. – Он замолк на мгновение. – На вашем месте я бы тоже особо не убивался. Как по мне, покойник был тот еще старый мошенник, туда ему и дорога.