...Кажется, двадцать… да, двадцать лет назад он попал в больницу. Медкомиссия военкомата обнаружила у призывника Алексея какие-то сердечные непорядки – шумы, резкие перепады пульса, еще что-то. Его поместили на обследование в больницу. Старенькая больница с обшарпанными стенами. Отвратительный запах лекарств и не менее отвратительного горохового супа. Капельница почти у каждой кровати. Ему измеряли давление, делали кардиограммы. Апрель выдался теплым, и молодого пациента Алексея стали привлекать к работам в больничном саду. Он вскапывал землю на клумбах, белил стволы деревьев. Отставив лопату, подолгу сидел на скамейке, греясь на солнышке. Обследование затягивалось, что устраивало и Алексея, и низшее звено персонала.

Вечером под окнами палаты появлялся друг Сашка. Алексей, уже облаченный в принесенные Сашкой джинсы и футболку, выпрыгивал в сад через окно. Бледные однопалатники в пижамах тоскливо глядели ему вслед. В больнице нужно было появиться к семи утра, до врачебного обхода. Однажды Алексей не рассчитал: еще пьяный, с превеликим трудом взобрался на подоконник и окаменел – перед ним стояли люди в белых халатах, и один из них – главврач – возмущенно проскрежетал: «Без-зобр-разие!» Ровно через неделю, обритый и с вещмешком на плече, Алексей вышел из дверей военкомата. Во дворике стояли родители, друзья. Еще успели выпить водки «на дорожку» и наспех закусить бутербродами. «А-ать!» – «На за-аре, на заре, провожала милая на за-аре-э»…

Всю эту историю он вспомнил, когда в зале ожидания кардиологического центра заполнял анкету со стандартными вопросами: дата рождения, вес, рост. «Курите?» – «Нет». «Жалобы?» – «Болит сердце».

– Какая у вас медстраховка? – спросила секретарша.

– Никакой.

– Как же вы собираетесь расплачиваться?

– Кредитной карточкой.

Никакую медстраховку он, разумеется, не купил. Семейная (на двоих) медстраховка стоит едва ли не половину его месячной зарплаты. Разве можно себе позволить такую роскошь? Нет, конечно. Тем более, сейчас.

Зато можно покупать в аптеке всего лишь за десять долларов «NitroQuick» – нитроглицерин. Бесценная бутылочка с металлической крышечкой теперь всегда лежит во внутреннем кармане его куртки, вытеснив оттуда зажигалку. Крохотная таблетка обладает волшебным свойством – приносит счастье. Алексей кладет себе под язык двойные, а со вчерашнего дня, когда дописывал главу, – тройные дозы этого счастья.

… …. .. ...................... ..........................................................................................

Раздетый по пояс, он лежал на кушетке. Рентгенолог медленно водил холодным пластмассовым стержнем по груди Алексея и смотрел на монитор.

– И как оно у вас болит?

– М-м… Колет. И давит.

Рентгенолог щелкнул каким-то переключателем. Над головой Алексея раздалось чавканье – «чив-чив». А на мониторе возникло нечто отвратительно гладкое, в красно-сиреневых пятнах. Зашевелилось, запульсировало.

– Сердце, что ли? – спросил Алексей.

– Да. Одевайтесь и идите в кабинет врача.

В кабинете на плакатах были изображены мужские фигуры, внутри которых тянулись артерии, вены, капилляры.

Лысеющий, с вытянутым лицом, кардиолог в упор смотрел на Алексея с каким-то вымученным сочувствием.

– Как давно вы жалуетесь на сердечные боли? – спросил он.

– Около года.

– А раньше вас сердце никогда не беспокоило?

– В юности, лет двадцать назад.

– Можете ли вы описать свою боль?

– Вначале слабо покалывает, вот здесь. Потом сильнее, а затем ударяет чем-то острым и как бы… – Алексей поднял руки, судорожно зашевелил пальцами и, не найдя нужных слов, сжал кулаки.

Кардиолог делал записи и понимающе кивал. Затем развернулся к компьютеру. Набрал что-то на клавиатуре.

– Какая у вас профессия? – спросил он, наконец, оторвавшись от монитора. – Понятно. А как вы спите?

– Плохо.

– А как ваша сексуальная жизнь?

– М-м… После этого – тоже болит сердце… – сказал Алексей и стал окончательно себе противен.

– Давайте, я вас послушаю.

Вскоре они снова сидели напротив друг друга. Алексей застегивал пуговицы на манжетах рубашки. Слушал.

– Картина не совсем ясная, fifty-fifty. Был ли у вас недавно сердечный приступ или нет, теперь определить невозможно. По вашим описаниям – похоже, что был. Это мог бы подтвердить анализ крови, но его нужно было сделать в первые же сутки, теперь уже поздно. Результаты кардиограммы и сонограммы, что вам только что сделали, – нормальные. Правда, согласно статистике, пятьдесят процентов кардиограмм и сонограмм ничего не показывают даже при явной сердечной болезни.

– Зачем же мне эти тесты сейчас делали? – мрачно спросил Алексей. Пятьсот долларов – недельную зарплату, – стало быть, к свиньям.