Шрифт:
Еще один
Но от решающей битвы Неуловимо сторонятся Лукаво-умные игвы И бешеная их конница.Гул голосов стихает, как бы расступаясь перед кем-то более могущественным, приближающимся издалека.
Тихий говор
— Спешит в ристании Рушитель ига… — Грядет — в блистании Архистратига! — Его присутствие Нам мощь умножит! — Его напутствие Броней послужит.Мерный скач-полет воздушного всадника явственно определяется для слуха.
Голоса
— Горяч, как полдень, Под ним носитель: — Он мчится в молниях, Как в ярой свите, — Он сам — оружие, Поборник сирым, — Конь нашей дружбы С животным миром!Неизвестный, вслушиваясь
Топот Белого Всадника… Кем был он? где коронован? Даймон! Ты — наш посредник; Дай угадать мне, кто он!Даймон
В твоей стране Он жил, он правил; Он сам прибавил Свой груз к Вине, Но, взяв Вину, Он понял, с кем он; Он понял: демон Влечет страну Чредой подмен, Столь явных ныне, В кольцо гордыни И в адский плен. И ложь держав Отверг он сердцем; Быв самодержцем, Ушел, избрав Седой туман Да нищий посох, Омытый в росах Нездешних стран.Звук конского скача стихает.
Голос Яросвета
Ты предшественника Антихриста поборол; До Синклита Шаданакара ты досягнул; Что увидел ты с поднебесия, мой орел? Что за свиток тебе Сын Господа развернул?Голос императора-искупителя
Гибель зарится, Яросвете, на твой чертог. Чужеземные уицраоры разъярены; Их обуздывает великий Противобог, Устрашая из непонятной им глубины. Ибо братья твои — водители всех земель — Их на Жругра вооружают; и, трепеща, Враг лукавит, чтоб не изведала Цитадель Взмах погибельный их чудовищного меча.Яросвет
Уицраоров чужеземных сооруженья Не усилим и не оправдаем мы никогда, Ни сиянием святорусского благословения, Ни согласием на неистовство их суда.Голос Яросвета усиливается до мощи призыва — в третий раз
Для общения с высшей правдой Шаданакара Единитесь же в целокупности наших сил, Вы, кто светочами пророческого дара Души русские озарял и преобразил!Неизвестный
Вижу, как зов несется По всем небесным селениям, Не к витязям, не к полководцам — Только творцам и гениям.Шепот в катакомбах:
Девушка
О, если б хоть краем зрения Постигнуть, как блещут там Загробные их создания, Их общий, их вышний храм…Ректор
Как, и они удостоены Венцов Небесной России? Не родомыслы, не воины, Не праведники, не святые. Пусть — гении… разве гений — И много ль найдешь творений, Светливших туман сердец?Молодой интеллигент
А я — за любое творение, Где жаркая кровь страстотерпца, Отдам мое тусклое зрение И утлое, нищее сердце.Даймон
Творец и гений, как и любой, Влекомы выбранною судьбой, Сквозь просветление здесь иль там, К высокоцарствующим мирам. Кто ж ведал творчество на земле, Дар провозвестника не предав — Творит стократы в Святом Кремле, В краю наивысших свобод и прав.Неизвестный, напряженно вглядываясь
Но незнаком приближающийся Первейшим: он прям и строг, Одежда его развевающаяся — В пыли нездешних дорог; В бесплотных руках — меч воина, Опущенный вниз лучом… Лазурью — нет, синевою Пророчат глаза — о чем?..Даймон
В кромешной России ведомо Едва ли десятку тысяч То имя{44}, что в будущем следовало бы На цоколе храмов высечь. Но трижды он был восхищен{45}, Привечен и обручаем Той, розу Чью все мы ищем, И ризу Чью все мы чаем. То было в песках Египта, И русской весною было, И может быть, ваша крипта Не вовсе его забыла.