Шрифт:
Яросвет — Рыцарю-монаху
Был ты в жизненном следовании Всеблагою привечен; Строг в Ее исповедовании, Ее розой отмечен, — Помоги же разгадыванием Тайны, явленной в знаке, Утоли меня радованием О взыскуемом браке!Рыцарь-монах
Демиурга ль могущественного Человек прозорливей? Отзвук мира Божественного Невмещаем во слове; Речь немеет, истаивающая В приближении к раю… Тщетно мыслью расслаивающей Тайну в звук облекаю.Радуги медленно меркнут, но одна осеняет лоб и грудь Рыцаря-Монаха.
Лишь одну отраженную Мысль вмещаю словами… Говорит Всеблаженная: — Выбор сделан — другими: Все, благое и злое, Брат твой бросит огню. Взор с тебя не снимаю. Твою Дочь осеню.Глубокая тишина.
Старый священник в крипте
Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром.Тихо и медленно начинают гудеть все колокола Собора.
Яросвет
Так взойдем к созерцанию Изначального Логоса Перед спуском Синклита К бою в темный Друккарг.Третий удар великого колокола.
Слышно, как распахиваются двери, и внутреннее пространство храма Солнца Мира на миг приоткрывает свою звуковую жизнь. Поднимающаяся волна невыразимого напева ангельских клиров начинает медленно удаляться, как бы заслоняясь новыми и новыми средостениями, словно горная вершина, все ледники и фирны которой зазвучали в едином сверхчеловеческом гимне, удаляется, уплывает, возносится ввысь.
В катакомбах тишина.
Даймон
Встаньте. — Такие служенья Неприкосновенны для слуха: Они разорвали бы сердце У бедных детей земли.Голоса в крипте
Друг наш! Неизреченно Испытанное душою: Теперь начинает брезжить Каждому его долг.Неизвестный
Не знаю, чем я достоин Видеть и то, что видел, Слышать и то, что слышал — Бликами… как зыбь волн,Даймон
Когда, младенцем, ты спал в зыбке, Тоскуя в смутном земном сне, Сам Яросвет твой подъем зыбкий Измерил, счел и вручил мне. Твори! Готовься к иным севам! Уж стены тюрем грозят пасть, И те из вас, кто силен гневом, Возьмут горчайшую из нош — власть. Когда ж умолкнут кругом грозы И поколенье пройдет, мы Спуск лучезарной, твоей грезы Благословим в глубину тьмы. Иных побед и другой славы Перед тобой расстелю плат, Чтоб дни склонялись, как ниц травы, У ног твоих, наш земной брат! Вся помощь рая — в твоей силе, В судьбе — народных судьбин суть, И Млечный Путь в небесах России Глядит, как пастырь, на твой путь.Неизвестный
Но что я должен? К чему назначен? Что, кроме песен, доступно мне?Даймон
Ты — тот, кто принял в зените ночи Весть о грядущем с высот дне. Ты утвердишь мировой град свой — Не гнет державный, но мощь скреп, Что свяжут мир круговым Братством, Живым, как воздух, простым, как хлеб.Голос Ректора
Друзья! Наш старый священнослужитель Умер.В катакомбах замешательство.
Он скончался, преклонив колена, Смертью праведных.Одна за другой тают звуковые преграды, защищавшие катакомбы со всех сторон. Гул машин с поверхности города передается по вздрагивающим земным пластам. Сквозь него прорываются отдельные выкрики: там, волею Автомата, подготавливается новое потрясение умов.
Акт 8. Спуск
На городских часах только что пробило десять. Это поражает; течение времени кажется замедлившимся необычайно. Звуки, достигающие, до катакомб, расслаиваются. Монотонно гудят под городскими кварталами! установки засекреченных заводов.
Ясно слышатся низкие, басовитые голоса работающих в самом глубоком этаже:
— Носим антрацит, носим, — Втащим, раскачаем, бросим, — Месиво в котлах месим, — Гипер-циклотрон высим.