Шрифт:
Процессия сворачивает к кострам.
Из барака доносится взрыв наглого, грубого хохота и — опять голос Девушки.
Ректор, в регалиях Главного Судьи, показываясь на балконе почти совсем разрушенного дворца
Пусть — ни трибуны, ни аудитории, Сгинул наш дом, сад, — Люди! Сама Немезида истории Шлет нас творить суд. Но укрепленные твердою верою В милость и в доброту, Мы справедливость привносим скорую В скорбную роль ту. Враг еще множит в подвалах заговоры, Прячется в глубь толщ, Но мягкосерд и гуманен наш приговор: Лишь восемьсот тыщ.Вскрики
— Мало! Он робок, он трус! — Мало! — Зев — краснобая, а мозг — мула… — Смело карай, депутат! Смело! — Чтобы воронье выше туч взмыло!Возгласы из времянок
— Бросьте… довольно!.. Долой кровь! — Взялся судить, так добром правь… — Видно, опять норовит вкривь — Тюрьмы заполнить битком вновь?Еще голоса
— Срам, кто рычит на Судью псом: Он при Тиране страдал сам. — В тюрьмах свой суп отдавал всем… — Вникните в суть! не в размер сумм!Главный судья, обращаясь к сопровождающим
Горек удел хитрить и лавировать Между Харибд и Сцилл. Радость — в одном: неусыпно веровать, Что идеал — цел.Главный Судья покидает балкон.
В бараке странная тишина.
Двое прохожих
— А видели у костров — юродивого? — Видел. Чудно! Осмеивают в народе его И поделом. — Но Везде отыщутся женщины, Чуткие до чудес… — Им все равно, что — жемчуг, Что глина, что Бог, что бес. — Но он заставляет слушать Всех нас другие слои… — Э, бросьте. Заржала лошадь, А вы уж, друзья мои, Готовы поверить в демона, Ревущего где-то в аду. — Понятно: от этого гомона И сам я точно в бреду.Из барака крадучись выскальзывают несколько фигур. Девушки не видно.
Порыв ветра из радиоактивных пустынь медленно проносится над крышами.
Молодой архитектор, присев на груду битого кирпича
Где-то вот так же заносят пепел и вьюга Щебень Парижа, руины Святого Петра, И не жаль никому их, и нет задушевного друга, С кем подумать о «завтра», понять и осмыслить «вчера»…Двое из народной милиции, входя в барак
Запляшет любой хулиган, Раз двум миллионам — помилование…Долгая пауза.
Те же двое, выходя на крыльцо
Двенадцать ножевых ран И, кажется, изнасилование.Голос Укурмии
Уицраоры Запада, Юга, Кто помог сокрушению ига! Властью новою, данною свыше, Назначаю вам сроки и ноши.Голоса чужеземных уицраоров
Один
Невольным данником миротворствующего Сам обуздал я свою судьбу.Другой
Язвимый жалом страстей упорствующих, Свой зев кусаю — убить алчбу.Третий
Влачусь, послушный приказу царствующего, Не смея плетью вжечь знак рабу.Укурмия
Вы — гонители Велг, вы — их стражи. Едините ж усилия строже! Каждый глыбу отломит от кряжа, Обоймет ее крепче и туже.Уицраоры
— Откалываю скалу незыблемую Ох, тяжела. Ох, высока! — Поднимаю громаду вздыбленную — Два шага, Три шага. — Опускаю ношу зазубренную В щель врага, В дом врага.