Шрифт:
Человекоорудие Багрового, подхватывая
В Цитадели скрыт Тот, кто был виной: Шарьте между плит Стен! Маски или грим С узников — долой: Казнью завершим Плен.{15}Шепот ужаса вокруг Цитадели
— Но… с ним же малюточки! — Сынок и девчаточки… — Помедлить бы чуточки… — Дошли мы до черточки. Говор солдат в подвале — Ищи-ка в убежище! — Тащи-ка убожище! — Куда заползли, Тли…Голос Августейшего
Зачем же мальчика?.. Боже! — Пли!Выстрел заглушается боем часов на крепостной башне. Будто двенадцать железных штанг с дребезжанием рушатся одна за другой на великий город. Будто неимоверные скрежещущие удары — ржзэнгл! ржзэнгл! — раскатываются где-то в подземном мире: то ли под Уралом, то ли под Карпатами, то ли под безмолвными хребтами Азии.
Голос Великого Игвы из-под купола центрального капища игв
Багровый избран самим Гагтунгром. [9] Нам мудрость волит: принять ярем. Рожденный в слое, нагом, как тундра, Он стал царем. Ему поклонятся все державы, Все уицраоры, все вожди. Но он предтеча! Владыку славы Другого жди. Пряма, как стержень, его дорога И тверд, как конус, грядущий строй: Власть человека-противобога Над всей землей. Жругр уготовит ему твердыню Там, в человечестве, в злом краю — Трон всемогущества, блеск, гордыню. Триумф в бою.9
Одно из имен великого демона земного шара.
ТИШИНА.
Замерев в напряженном внимании, игвы едва шелестят своими мышиными крыльями.
Рожденный в видимости человечьей, Пройдя геенну по пламенам, Антихрист будет душою вечной Подобен нам. Как мы — разумный, но совершенный, Ось бытия и небытия, Согласователь всех воль вселенной В едином «я». Цикл возрастающих инкарнаций Он довершает в земном краю; Ему — блеск наших иллюминаций, Молитвы лью. Он всем нам выход, путь долгожданный Откроет кверху — в трехмерный слой. Встречай предтечу его осанной, Величь хвалой!В капище игв начинается великое радение.
Акт 2. Восшествие
Ночь.
В предместьях — пожары. Цитадель в их отсветах кажется колеблющейся. В улицах — волнующееся народное море. За городом — неумолчный гул бурлящей страны. Площадь вокруг Цитадели пуста. Три магистральных трассы, сходящиеся к ней, черны от народных толп.
В устье одной из трасс — Господин в сюртуке. За ним — группа мужчин в котелках и в крахмальном белье, но в валенках. Дальше виднеются шляпы мужские и даже дамские, со страусовыми перьями.
Господин в сюртуке, грозя Цитадели кулаком
Предатели… Как близок был Босфор — Наш семафор! Он вопиял пред Богом и людьми: О, Русь, возьми! И что ж теперь? Наг даже отчий дом… Перед судом Эпох грядущих — этих парвеню Я обвиню!Говор позади
— Энергичней, смелей! За страну Едините же нас! — Ну же, ну! — Дар, профессор, вам дан: жечь сердца. Пепелите же их! до конца!В устье другой трассы — Человек с горящим взором, во френче. За ним — вооруженный отряд, дальше — толпа.
Человек во френче, размахивая шпагой
Где ж обещанье — мужикам — землю? Поганят все: святой ли храм, дом ли. Бесчестят всех: мужик, купец, поп ли, — Дворец, прекраснейший дворец — в пепле!Крики позади
— А сулил разломать крепость! — Глыбы рабства раскидать в пропасть! — Не простим мы себе глупость… — Не хотим из Руси выпасть!В устье третьей трассы — Человек, обвешанный гранатами, зацепился за фонарь. Позади — галдеж, ругань, дробь чечетки, взрывы хохота.
Человек на фонаре, грозя Цитадели наганом
Всяких диктаторов хрястни, народ, оземь! Воля в сердцах колосится, как, брат, озимь! Вправе любой на шелка из дворцов, жемчуг, Каждому — все: кюрасо{16}! огурцов! Женщин!