Взяв трубку, услышал голос командира полка Панихина, с которым мы расстались лишь несколько часов назад. Его сообщение сразу же прогнало сон.

–  С запада слышна артиллерийская стрельба, - доложил Дмитрий Иванович, - снаряды рвутся в тылу противника.

–  Это наши наступают. Немедленно выступайте им навстречу! Скоро буду у вас.

Доложив в штаб армии о полученном от Панихина сообщении, я собрался в дорогу. День предстоял напряженный, поэтому я решил наскоро перекусить, а затем уже отправиться в полк.

* * *

...Серенький январский рассвет еще не разогнал мглу. Слегка морозило. Поземка то и дело поднимала снежные вихри, жгла лицо сотнями ледяных иголок. Командир разведроты старший лейтенант Войцеховский, только что вернувшийся от Панихина, решил провести нас к Мамаеву кургану не обычным, а несколько сокращенным путем. Скоро пришлось переходить крутой и глубокий овраг. Едва мы начали спускаться вниз, как откуда-то раздалась пулеметная очередь. У наших ног пробежали снежные фонтанчики.

–  Скорей!

Я был тогда помоложе и без затруднения несколько раз перекувырнулся, пока докатился до дна оврага. Рядом в снегу барахтался поэт Евгений Долматовский.

Отряхнувшись, обмениваясь шутками, мы отправились дальше.

А между тем события развертывались с каждым часом. Получив приказ наступать навстречу своим войскам, идущим с запада, Панихин бросил батальоны в атаку. Наступательный порыв гвардейцев был настолько велик, что за короткое время гвардейцы захватили четырнадцать дзотов. Они вихрем врывались в блиндажи и развалины, уничтожали огневые точки, захватывали пулеметы, боеприпасы, снаряжение врага.

Примерно около девяти часов утра подразделения Панихина, дравшиеся северо-западнее Мамаева кургана, увидели в утренней мгле знакомые силуэты "тридцатьчетверок", шедших с запада. За ними шла пехота.

–  Наши идут!

Эта весть мгновенно облетела всех.

Гвардейцы усилили огонь. Фашисты заметались. Бойцы, даже те, которые не получили приказа наступать, выскакивали из блиндажей, окопов, траншей и устремлялись вперед, уничтожая штыками и гранатами тех гитлеровцев, которые еще пытались оказывать сопротивление.

–  Наши идут! Вперед! Ур-р-ра! - гремело над заводской окраиной.

Впереди гвардейцев бежали комбаты 34-го гвардейского стрелкового полка П. Д. Мудряк и Е. В. Гущин, заместитель начальника политотдела Коринь и другие командиры и политработники. Гущин вместе со своим заместителем по политчасти капитаном Соболем накануне сделал из красного полотнища знамя. Теперь оно развевалось над гвардейцами.

С каждой минутой все ближе и ближе родные и до боли знакомые фигуры в армейских полушубках и белых маскировочных халатах.

–  Кто вы? - послышалось одновременно с обеих сторон.

–  Мы - гвардейцы Родимцева!

–  А мы - гвардейцы дивизии Козина!

Когда последние метры навстречу друг другу были пройдены, началось что-то невообразимое. Незнакомые люди обнимались, целовались, как родные братья. Под многоголосое "ура!" в небо взлетали сотни шапок. У многих бойцов на глазах навернулись слезы радости. В этой радостной толчее взволнованный майор Коринь, распластав прямо на снегу красное знамя, химическим карандашом написал на нем: "От 13-й гвардейской ордена Ленина дивизии в знак встречи 26.1.1943 г. В 7.20 мною было вручено знамя командирам батальонов гвардии старшим лейтенантам тт. Стотланду и Усенко".

Звонкое многоголосое "ура!" пронеслось по холмам, отозвалось в городе и надо льдами Волги.

Какой-то расторопный боец уже успел сбегать к реке, и, размахивая флягой, весело покрикивал:

–  Кто волгарь - подходи, хлебни волжской водицы. И ярославцы, саратовцы, куйбышевцы, горьковчане, казанцы, сталинградцы спешили к веселому бойцу, брали из его рук флягу и жадно прикладывались к ней обветренными губами.

Стихийно возник короткий митинг. Люди, еще разгоряченные боем, тесно сомкнулись у импровизированной трибуны. Рядом стояли пришедшие с запада танки "Т-34". На башне одного из них, под номером восемнадцать, стояла надпись: "Челябинский колхозник". Это была одна из машин, переданных колхозниками Челябинской области в дар Красной Армии. Молодцы, челябинцы, ваш подарок очень пригодился! Он и сейчас стоит там, на месте исторической встречи наших войск.

Речи на митинге были кратки - все и без слов понимали друг друга.

–  Это самый радостный день в нашей жизни, - сказал я, обращаясь к воинам Донского фронта. - Мы вас долго ждали, крепко держали город. И вот дождались...

Да, это был действительно радостный день. Части 62-й армии, отстоявшие город на Волге в битве, длившейся многие месяцы, встретились, наконец, с войсками Донского фронта, пришедшими с запада. Окруженная вражеская группировка была рассечена на две части; северную, занимавшую оборону в районе сталинградских заводов, и южную, находившуюся в центре города, где отсиживался со своим штабом фельдмаршал фон Паулюс. Окончательная ликвидация противника была делом нескольких дней.