– Привет, - сказала я громко. Но ни один из них не отреагировал. Я поджала губы, чтобы сдержать слёзы. Может быть, они просто не услышали меня, в конце концов они как раз были заняты «бяшмаком».

– Привет, мама! Я вернулась!

Снова никакой реакции. Мама разглядывала с распухшими глазами пластиковый мешок. Я задержала воздух. Мама уже один раз видела эти ботинки - а именно незадолго до Рождества, когда Леандер забросил их в стиральную машинку, а мама обнаружила. Вещи Леандера нельзя оставлять слишком долго удалёнными от его тела, потому что они в противном случае становятся видимыми. Именно это и случилось. Тогда я выкрутилась, сказав, что вещи в машинке принадлежат Сердану. Если мама теперь узнает обувь, то заподозрит Сердана в том, что тот мне что-то сделал, и тогда ...

– Нет, это не обувь моей дочери. У моей дочери размер 36. Эту обувь я не узнаю. Что всё это значит? Где находились эти ботинки? Где вы их нашли?

Голос мамы хотя и был всё ещё громким, но звучал необычно обессиленно и хрипло.

– В кроватях, - ответил полицейский дружелюбно и слегка поклонился.
– У вашей дочери есть парень? Она сбежала с парнем? Э?

– Никогда!
– возмутилась мама.
– Не моя Люси! Или может быть, всё же сбежала ...?
– прервала она саму себя и посмотрела с сомнением на ботинки, чьи потрёпанные шнурки прижимались к пластику мешка.

– О Боже ... нет ...
– Мама прижала руки к лицу.
– Может быть, это ботинки бродяги, который ночью прокрался в нашу повозку и взял с собой мою Люси, а прежде он ... Но мы ведь лежали рядом! Мы бы это заметили! Разве бы мы этого не заметили? Для чего нам нужно было пить столько много красного вина?

– Тихо мама, не говори такого!
– предостерегающе вставила я, но меня ведь никто не замечал, и всё равно было уже поздно.

– Вы пили вин?
– переспросил рьяно полицейский и защёлкал неодобрительно языком. Мама драматично взвыла.

– Совсем чуть-чуть!

– Вы только что сказали: столько много красного вина, э? Я тёчно это слишал, мадам Моргенрот! Не начинайте видумивать! Но не переживайте так сильно. Ваша маленькая дочка определённо сбежала с её большой amour ... и мы найдём её. Мы найдём её!

– Я так не думаю, - ответила я с грустью и наблюдала за тем, как коп забросил ботинки в багажник своей машины, похлопал маму по руке, потушил свою сигарету, раздавив её каблуком, и уехал. Мама подняла свой тяжёлый зад на козлы и тупо уставилась на край леса.

– Один, два, три, - считала я, и прежде чем дошла до трёх, она начала плакать и причитать. Это мама могла делать, как никто другой. Плакать и причитать. Не имело значения, слышал ли её кто-то или нет. Она делала это в основном тогда, когда смотрела по воскресеньям свои душещипательные фильмы, хотя никого (видимого) не было в комнате, а Леандер развлекался тем, что отвечал ей и присоединялся к её причитаниям.

Развлекательной эта ситуация уж точно не была, но я постепенно начинала понимать, почему Леандер делал такие вещи. Как я могла стоять напротив и не иметь возможность поговорить с ней? Это было вообще немыслимо.

– О, Люси, моя сладкая, маленькая Люси, что ты только сделала ... Что с тобой случилось!?
– сетовала мама и высморкалась, так громко, как будто подула в трубу.

– Ничего плохого, мама. Я только спала ночью в объятьях э, парня, а этот парень ... невидим. Ты не можешь видеть его, но зато я могу, и потому, что он слишком долго ...
– Нет, очень жаль, но я не могла рассказывать об этом, даже если она не слышала меня. Это, пропади всё пропадом, её не касалось.

– И почему в повозке оказалось пара ботинок, которые я не знаю? Мужских ботинок? Почему!? Что ещё ты скрыла от меня, Люси? И ты могла бы уже постепенно вернуться, Хериберт!
– протрубила она с упрёком.
– О, я этого не выдержу! Я этого не выдержу, она ведь мой единственный ребёнок, моя малютка!

Я тоже не могла больше вынести это. Не касаться, ни в коем случае не касаться, сказал Леандер и да, я поняла, почему это было настолько опасно. Я не хотела сделать ситуацию ещё более безнадёжной. Но также я не могла больше смотреть на маму, ничего не делая. Я залезла к ней на козлы и села рядом. От плача весь её макияж сошёл с лица.

Её губы были бледными, щёки полны потёкшей туши, а волосы, растрепавшись, стояли дыбом.

– Люси ... Люси, моя маленькая мышка ..., - всхлипывала она и раскачивалась взад и вперёд.

– Мама, я здесь. Прямо рядом с тобой. Со мной всё в порядке. Ну ладно, в порядке это конечно что-то другое, но я невредима и меня не изнасиловал никакой бродяга. Если Леандер прав, то я скоро снова буду видимой и тогда ...

Теперь я больше не могла удержать слёзы. Если Леандер был прав ... Но именно в этом, я между тем сомневалась. Леандер рассказывал уже много дерьма за то время, которое я должна была выносить с ним. И если это было правдой, то, что говорили о нём его родители, то он не особо хорошо был сведущ в мире Sky Patrol. Как они это сформулировали? Знание тайной лиги он никогда не достигнет - для этого он слишком глуп, слаб и ленив.