– Иди сюда, садись!
– Лина протянула руку подруге, зовя ее к себе на лавочку, - Как твои дела? Как Паноптикум? Елиазар не обижает?

Лиза с удивлением подняла бровь на такие вопросы, затем открыла девушке свою метку:

– С этим-то?
– она весело рассмеялась, - Да он пылинки с меня сдувает, знает, что Матвей не даст в обиду.

– Вот как?- Лина откровенно порадовалась за девушку, - Это хорошо. А вообще…?

Блондинка уклонилась от развернутого ответа:

– А вообще пока не жалуюсь, привыкаю. Слишком много нового.

– Это да, - согласилась Лина, - По себе помню, на первых порах очень боялась сделать что-то не так.

– А сейчас?

Лина лучисто той улыбнулась.

– Сейчас я, по крайней мере, знаю, кто меня будет за это ругать и как он будет это делать!

Блондинка иронично подняла бровь, и девушки прыснули со смеху.

Отсмеявшись, Лиза осторожно поинтересовалась:

– Лин, а почему ты так ругаешь себя за семнадцатое июня?

Фаворитка прищурила глаза, от былой радости следа не осталось.

– Поясни?

Лиза виновато пожала плечами.

– Извини, я не специально, просто услышала обрывки мыслей. У меня же были некоторые проблемы, когда талант активировался, поэтому “Зеркало” мне ставить пока не стали, а собственные щиты я не очень хорошо умею поддерживать.

Лина напряглась. Она не собиралась рассказывать кому-либо еще, помимо Тамары, о том, что на самом деле случилось в день штурма. Официальная версия гласила, что ткущая-гемофаг лишь не позволила Лазарю изменить ход боя в сторону Ордена, ведь Печать убивает любой талант.

– А что, для тебя этот день чем-то знаменателен?
– спросила она, прищурившись.

Лиза поморщилась.

– Не самым приятным. Представляешь, прихожу домой вечером с работы, уставшая после экзамена, и застаю собственного мужа в постели с какой-то дрянью.

– А муж…?

– Муж тоже дрянь, - тихо выругалась блондинка, припоминая все, что было потом.

– Вот же урод! А раньше были подобные …?
– Лина не знала, как обозвать подобную ситуацию цензурно.

Лиза яростно замотала головой:

– Никогда! Я была уверена, что Витька в этом плане верный, даже перед знакомыми хвасталась! Представляешь, какая дура была!

Лина горько улыбнулась и откинулась на лавочку, припоминая тот день. Значит, и тут тоже - ее вина. И тут ткущая напортачила, изменив жизнь этой, совершенно неизвестной на тот момент, девушки.

Она бросила на блондинку взгляд искоса.

– Ты жалеешь, что так получилось?

Услышать ответ Лина не успела:

– Вот ты где!
– зло чеканя шаг, в грот вошла Мила.

Молодая вампирка встала перед подругами и грозно сложила руки на груди. Взглядом она буравила Лину.

– И расскажи мне теперь, многоуважаемая любовница понтифика, - Мила аж выплюнула эти слова, - о том, как твой талант оказался уничтожен Печатью!

Лина выпрямилась и поинтересовалась ледяным тоном:

– С какой стати ты со мной разговариваешь таким тоном?

– Может быть, с той, - ученица Палача склонилась к ней, приближая пышущие яростью глаза, - что именно ты в день штурма испоганила мою жизнь, меняя вероятности?

– Испоганила?

– Испортила, исковеркала, изуродовала - выбирай любое слово! Ты, - Мила наставила на бывшую ткущую палец, - изменила вероятности всех вокруг в день штурма! Ты даже не спросила, хотим ли мы этого! Ты…

– Довольно!
– резким окриком Лина попыталась оборвать обвинение, но вампирка ее не слышала, заканчивая свою речь:

– Как ты вообще посмела так со мной поступить? Ведь я спасла тебе жизнь!

Лина вскинула голову и надменно процедила:

– Во-первых, я это делала во благо клана!

– Да ты даже не поинтересовалась…

– Во-вторых, мне некогда было разбираться с чужими судьбами! Счет шел на секунды!

– А мне плевать! Ты мне жизнь изгадила, тварь!

– В третьих…

– Вы говорите о штурме, который был…, - в скандал встряла телепатка, постепенно догадываясь о сути обсуждаемого.

– Семнадцатого июня!
– резко обернулась к ней Лина, - И да, Лиза, я, похоже, и твою жизнь изменила тоже!

Ученица Дитриха хищно прищурила глаза и сказала четко и емко: