Из складок занавеса высунулась красная волосатая рука и грубо за рукав пиджака втащила за кулисы человека-трансформатора.

— Вот бедняга, — сказал Березкин.

Байдаров молчал и хмурился. В зале послышались свистки и шиканье. Толстяк рядом затопал ногами. Березкин посмотрел на него с возмущением. Громкоговорители звукового сопровождения начали вначале медленный и постепенно убыстряющийся регтайм. За экраном послышалось звяканье, как будто там точили два больших кухонных ножа. Из-под занавеса показался каблук красного лакированного сапога с большой шпорой, и перед экраном появилась темноволосая девушка в красном мушкетерском плаще. Пятясь, она отбивалась шпагой от другой девушки, белокурой, одетой в голубой плащ и голубые мушкетерские, с отворотами, сапоги.

Попеременно отступая и нападая, девушки сделали круг по сцене. Затем, продолжая фехтовать, сбросили плащи и остались в средневековых костюмах, сшитых из прозрачного газа, который сразу, как бы растворился в тучах яркого света.

Ревели громкоговорители, звякали шпаги, стучали каблуки. Девушки фехтовали неважно. Да искусство фехтования здесь было ни при чем. Перед белым полотном экрана мелькало розовое тело, задернутое лишь дымкою газа.

— Бедные девочки, — сказал Байдаров вполголоса. — Что тут с ними делают. Живи они у нас, учились бы в институте, бегали бы на лыжах.

Рядом шумно засопел их сосед. Толстяк весь подался вперед, гл.аза его блестели. Березкин брезгливо поморщился.

— Пойдем отсюда, Яша.

Они вышли на улицу. Не успел Байдаров еще открыть коробку папирос, как из боковых дверей кинотеатра, возле которых они остановились, прямо им под ноги вылетел маленький чемоданчик. Посыпались на асфальт какие-то баночки, театральный грим, стеклянные пузырьки.

За дверями послышался взволнованный голос, внезапно прервавшийся глухим кашлем.

Друзья заглянули в подъезд, и на площадке первого этажа увидели человека-трансформатора. Одной рукой он прижимал к губам платок, а другой цеплялся за здорового мужчину в жилетке и рубахе с засученными рукавами.

Мужчина замахнулся кулаком. Байдаров узнал эту красную волосатую руку и быстро выдвинулся вперед.

— В чем дело? — спросил он сурово.

— А вам что нужно? — свирепо рявкнул мужчина.

— Вы так машете руками, что чуть не сбили с меня шляпу, — продолжал Байдаров, надвигаясь на, мужчину.

— Ну, ну, ну! — мужчина отступил и скрылся за дверью.

Между тем Березкин, осторожно поддерживая под локоть человека-трансформатора, помог ему спуститься с лестницы. Тот долго еще кашлял, поминутно вытирая платком выступающий на лбу пот. Когда приступ кашля немного прошел, он протянул сухую горячую руку Байдарову и попытался произнести слова благодарности, но опять закашлялся.

На площадке лестницы появилась белокурая фехтовальщица. Она была в сапогах, только вместо плаща на ее узкие плечи был накинут легонький пестрый халатик.

Увидев незнакомых людей, девушка в нерешительности остановилась, оглядывая всех быстрыми, как у птицы, глазами. Потом, придерживая у ног развевающийся халатик и цепляясь шпорами за ступеньки, сбежала вниз к человеку-трансформатору.

— Роб? Что случилось? Он вас выгнал?…

Тот молча кивнул головой.

— У, жирная гадина, — гневно и грубо вырвалось у девушки.

Она сжала руку в кулачок, потом сунула ее в карман халата и выдернула несколько скомканных кредиток. Человек-трансформатор сделал протестующее движение.

— Это вашей дочери, Роб, — настойчиво продолжала фехтовальщица и засунула деньги в карман его пиджака. — Пусть она скорее поправляется… Не горюйте, Роб, — добавила она неожиданно мягко и нежно, — вы еще устроитесь. Идите в кино «Виктория». Там вас примут.

Она ласково погладила его по руке и тут же повернулась к Байдарову.

— Я вас узнала, — задорно сказала она. — Я видела ваше фото в газете. Вы русские, с конференции?

— Да.

— Я заметила, когда вы ушли с нашего номера. Вам не понравилось?

— Не понравилось, — решил признаться Байдаров.

— Почему?

Байдаров молчал.

Девушка несколько секунд глядела ему в глаза. Потом выражение лица ее изменилось, стало простым, юным, девичьим. Краска смущения залила ее щеки. Она опустила ресницы, плотнее запахнула халатик на груди, придерживая его у горла тонкими худенькими пальцами, и быстро скользнула мимо.

Шпоры ее сапог грустно забренчали по ступенькам лестницы.