Тот факт, что Майлз дал ей кольцо, является потрясной вещью. Мы обручились через полгода, но он не торопился купить мне обручальное кольцо. Я думаю, что нашим отношениям не суждено было продлиться долго. Я не могу поверить, что он пытался нести чушь о том, что Скарлетт ничего не значит для него. Видимо, она значила намного больше, чем я думала.

Голос капитана самолета приглушено раздается по внутренней связи, отрывая меня от моих мыслей. Я напрягаюсь, чтобы услышать его в шуме самолета и только успеваю поймать три слова: гроза и сильный ветер. Моя рука немедленно движется к ремню безопасности как раз вовремя, чтобы пристегнуть его, когда самолет попадает в сильный порыв ветра. Весь корпус самолета трясется, в результате чего мой бокал шампанского, качается и проливается. Резкое падение высоты самолета приводит к знакомому, но странному ощущению в животе. Это как свободное падение на американских горках.

Сигнал "пристегните ремни" загорается, и я вижу, как стюардессы проходят по рядам, проверяя каждое место. Я отпускаю свой поднос вниз, собирая все из пролитого бокала, и хватаю свою сумочку. Мне нужно успокоить мои нервы и желудок. Мое воображение начинает дрейфовать, и я могу почувствовать, как леденящий страх прокрадывается в мою грудь. Мне нужно выйти. Это последний путь. Я хочу умереть. Боже, если бы не Майлз, я бы не была на этом дурацком самолете, который летит в эту ужасную погоду. Я никогда не ненавидела его так же сильно, как сейчас! Я борюсь с каждым моим желанием побежать вниз по проходу, словно сумасшедшая. Мы попадаем в другой воздушную яму и мое тело подлетает вверх, вместе с моей сумочкой. Моя сумка переворачивается на 180 градусов, падая в первый класс, вместе с моим кошельком и таблетками от укачивания. Дерьмо. Мне бы оставить ее там, пока буря не утихнет. Я буду в порядке. Я в порядке. Я в порядке. Я в порядке. Самолет опять трясет. О, Боже, я не в порядке. Я начинаю учащенно дышать в кресле. Мне нужна сумка. Я вытаскиваю коричневый бумажный мешок, который находится в кармане на спинке переднего сиденья.

Все, что я видела по телевизору, говорит мне, что это поможет, но как только я прикладываю коричневый мешок к носу и рту, мне становится хуже. Мне нужны таблетки. Надо, что-то предпринять. Я отстегиваю свой ремень безопасности и пробираюсь вдоль ряда, натыкаясь на сидения, когда самолет качает. Пронзительный голос стюардессы останавливает меня, когда я направляюсь к занавеске разделяющая первый класс от эконома. Я знаю, что у меня не так много времени, чтобы забежать и схватить свою сумочку.

— Мэм! Пожалуйста, вернитесь на свое место.

Я оборачиваюсь, мое тело дрожит от тревоги и страха. Я не дожидаюсь, пока она остановит меня возле входа первого класса. Первое, что я замечаю — это разительный контраст расстояния между сиденьями. В эконом, тесно, ноги даже вытянуть некуда. Последние два часа, я борюсь с сидящем рядом джентльменом за подлокотник. Я не могу не хмуриться на различие между первым классом и эконом. У каждого ряда достаточно места, чтобы откинуть спинку кресла и заснуть. Свет приглушен по всему салону, и общая атмосфера кажется более расслабленной. На самом деле, многие из пассажиров, кажется, спят — кроме одного, красивого светловолосого незнакомца, который пристально смотрит на яркий экран своего планшета. Яркий свет придает его лицу почти ангельскую внешность за исключением бровей, которые задумчиво приподняты. Самолет качает в сторону, бросая меня на кресло соседней пассажирки. Она шевелится и смотрит на меня со смесью раздражения и сна.

— Извините, — шепчу я.

Красивого незнакомца, сидящего впереди на несколько рядов, похоже, не побеспокоило мое присутствие. Кожаные кресла справа и слева от него совершенно пусты, и мгновения спустя я понимаю, что он, вероятно, купил их все. Я могу только представить, сколько это стоит, чтобы купить одно место в первом классе, не говоря уже о шести. Я знаю, Кэрол потратила слишком много денег на мой билет, а я даже не здесь.

Я осматриваю пол в поисках моих вещей и замечаю мою сумочку, которая зацепившись, лежала всего в нескольких футах от кресла незнакомца. Прежде чем у меня появится шанс, двинутся, я замечаю, что бортпроводница строго смотрит на меня через приоткрытый занавес. Блин, леди.

— Мэм, пожалуйста, вернитесь на свое место. Пассажирам из другого класса запрещено здесь находиться. — Несмотря на ее спокойствие, я чувствую нотку презрения в ее голосе. Возможно, это не первый раз, когда пассажир пробирается сюда. Она, наверное, думает, что я пытаюсь поменяться местами.

Как бы сильно я не хотела, отделаться от места, где невозможно вытянуть ноги, я больше беспокоюсь о том, что тошнить меня будет везде. Мне нужна моя сумочка. Волна тошноты накатывает на меня. Я чувствую капли пота, выступающие на шее и лбу.

— Я только возьму свою сумочку, — удается мне пропищать.

— Мэм, сигнал “пристегните ремни” все еще горит, — говорит она, указывая на рисунок двух рук, застёгивающих ремень безопасности. — Не разрешается ходить в это время. — Я игнорирую ее взгляд и протискиваюсь к моей сумке. Сперва светловолосый незнакомец не замечает меня, когда я встаю на колени, чтобы поискать под его сиденьем. Он не чувствует мое присутствие, пока я не потянула за ремешок сумки. Я с трудом дергаю, чтобы освободить свою сумочку, но мой кошелек вылетает вместе с таблетками. Бл*ть. Вздох разочарования вырывается из меня, когда я пытаюсь схватить их. Яркий свет обрушивается на меня, теплая рука обхватывает мое запястье, останавливая меня на полпути.

— Извините, мисс, что вы там делаете? — я растерялась от близости его лица. Два голубых глаза смотрят на меня невозмутимо. Они почему-то прекрасно сочетаются с его носом и скулами. Если бы не легкая ухмылка на его губах, можно было подумать, что он злится. Но все еще хуже. Он смеется надо мной. Его это забавляет.

Мои щеки горят от злости.

— Вы смеетесь надо мной? — спрашиваю я, сдерживая свое раздражения.

Он смотрит на меня с любопытством, как будто медленно изучает. Он плейбой, я уверена.