И снова, в который раз внутри проросла обреченность. Делать нечего - никто тебя не спасет, ни мама, ни папа, ни дядя милиционер.

Правда, ты вроде бы бессмертный, но даже бессмертие не защитит от текущего положения дел. Которое грозит проверкой бессмертия, если ты так и будешь валяться.

И Марк вскочил. Сначала получалось не очень, но потом страх был выбит очередным ударом, и осталась только спокойная ярость.

И только потом до сознания дошло, что на потасовку собрались остальные разбойники, более подбадривая его, чем Вилли.

Все таки драчун из Марка был ниже среднего. Может, если бы он сам страстно желал драки, то Вилли бы огреб таких, что мало бы не показалось. А, поскольку пришлось защищаться, да и желания драться не было ни малейшего - то огреб Марк.

Роберт их не разнял, а как бы поставил точку на уже свершившемся факте.

– Задавил?
– спросил он, касаясь плеча Вилли.
– Отпускай. Что не поделили?

– Он Джонни Змея сплавил!

Роберт вопросительно посмотрел на Марка, а тот потер ноющую скулу, и вдруг сказал:

– Да.

– Что "да"?

– Джонни ушел.

– А ты тут причем?

– А я ему разрешил.

– По какому праву?

– Неправильно, - сказал Марк спокойно.
– По какому праву я должен был ему запрещать? Почему я должен был привязывать его, запирать в темницу или как-то иначе ему препятствовать?

– Да что мы будем без него делать?
– взвыл Вилли, и снова полез с кулаками, но Роберт его остановил легким движением руки.

– Почему мне не сказал?

– Неправильно, - опять сказал Марк.
– Почему он тебе не сказал? Я ему не брат, не сват, я не знаю, о чем он с тобой договаривался. И договаривался ли о чем нибудь. Он ушел, и я думал, что ты знаешь.

Роберт почесал бороду, повернулся, и пошел. Вилли зыркнул на Марка, и тоже ушел.

И вот сейчас Марк сидел, страшно переживая. Настолько, что даже хотел сейчас драки, стрельбы, опасности, риска... Чтобы избавиться от дурного ощущения собственной вины, особенно когда знаешь, что ни в чем не виноват. Знаешь, но все равно оправдываешься перед самим собой, в который раз.

Показавшийся путник заставил сердце ёкнуть. Сначала Марк присматривался, узнавая, потом сердце заколотилось. Эта встреча всегда вызывала сердцебиение, радость, восторг...

И страх.

– Этого граблю я сам, - шепнул Марк, и выскочил на дорогу. Наложил стрелу на тетиву, и грозно спросил.

– Кошелек, или жизнь?

– А можно и то, и другое?
– спросил путник, останавливая коня.

– Можно, - ответил Марк.
– Но тогда хотя бы плащ снимай.

– А если не сниму - стрелять будешь?

– Я, может, и не буду. А вот кусты да деревья окружающие могут и выстрелить. Вдруг да попадут?

– Мил разбойник, а может, отпустишь меня по добру поздорову? Ведь спешу я!

– Нет уж. Сам же говорил - инструмент должен делать свое дело. Поскольку нынче я разбойник, то и должен тебя ограбить.

– А то ли ты с меня снимаешь, разбойничек?

– То. Сымай, говорю, плащ. А потом за него будем остальное торговать. Или сменяю.

В кустах заулюлюкали, явно не понимая того, что происходит, но поддерживая товарища.

Маг стянул плащ и бросил Марку. Тот сразу же натянул его, и только потом спросил:

– Куда спешишь-то? Не спасать ли нерадивого ученика?

– А что его спасать? Вроде бы, хорошо устроился. Сыт, обут, одет. Под присмотром.

– Да? А я думал... Ну, если есть пара часиков, может, завернешь на обед?

– Заверну. Но не сейчас. Сейчас действительно спешу. И не к тебе.

– Хорошо. Тогда я жду тебя...

– Нет, мил разбойник. Это я жду тебя. Где - найдешь сам.

И гнедой монстр проскакал мимо.

– Кто это был?
– спросил Роберт, предупреждая очередные наезды от лесной братии.

– Помните, как вы Темных грабили?
– спросил Марк.

– Помним.

– Так вот этот - в десять раз круче. Это мой учитель.

– Понятно, - только и сказал Роберт, глянув вслед ускакавшему магу.
– А плащ ты с него зачем тогда снял?

– Роберт... Не лезь ты в эту магию. Это сложнейшая вещь. Одно могу сказать - так было надо. Надо было взять с него хоть что-нибудь. Но только коня его я побоялся брать.

– Трусишка зайка серенький, - завел было в кустах тоненький голосок, но Марк прервал его:

– Ты его в деле не видел. А я - видел.