– Вот видите? – назидательно произнес я. – Теперь вы снова нормально дышите!

Девушка полежала еще немного, глубоко втягивая в себя воздух и время от времени слабо постанывая. Наконец собравшись с силами, Шанни с трудом села, и я видел, как сильная дрожь пробежала по всему ее телу. Яркие багровые пятна медленно исчезли с ее щек, и я с радостью обнаружил, что девушка уже может смотреть мне в глаза.

– Я убью вас, Бойд, – устало пробормотала она. – Только не сейчас. В другой раз, когда вы будете смотреть в сторону. А потом вырву вашу печень и скормлю ее собакам!

– А у вас нет собак! – поддразнил я.

– Одолжу парочку! – рявкнула она. – Дьявол вас побери, что за балаган вы устроили?!

– Я безумно устал от всех ваших выкрутасов и выдумок, – вздохнув, сказал я. – Вы не удосужились ввести меня в курс дела. Там, в Нью-Йорке, были слишком утомлены; вчера вечером тоже не нашли в себе сил сделать это. А сегодня утром вы валяетесь на берегу и, видите ли, принимаете солнечные ванны! Для человека, который боится за свою жизнь, вы что-то слишком уж беспечны!

– Признаюсь, вы правы, – печально согласилась она. – И я готова простить вас за то, что вы набросились на меня. Так что вы хотите узнать?

– Расскажите о предыдущих покушениях на вашу жизнь.

– Я все выдумала. – Глубокие темно-голубые глаза расширились и виновато глядели на меня. – Этого никогда не было.

Некоторое время я боролся с собой, пытаясь подавить острое желание схватить девчонку обеими руками за горло и задушить прямо сейчас.

– Зачем вам все это? – выдавил я наконец.

– Если бы я просто рассказала о своих подозрениях, будто меня хотят убить, мне бы никто не поверил. – Она беспомощно пожала плечами. – Вы бы подумали, что перед вами очередная вздорная бабенка с большими деньгами и слабыми нервами.

– А с чего вы взяли, что я сейчас так не думаю?

– Хотите, чтобы я объяснила? – холодно спросила она. – Или предпочитаете сразу взять билет на самолет до Нью-Йорка?

– В конце концов, какая разница? – пожал я плечами. – Чем я рискую, кроме того, что могу окончательно рехнуться?

– Все началось примерно полгода назад, после смерти дяди Джоша, – произнесла она почему-то тоненьким голоском. – У меня появилось какое-то странное и очень неприятное чувство, усиливавшееся с каждым днем. Понимаете, вначале это очень забавно: видеть вокруг улыбающиеся лица и думать, как это здорово, что у тебя столько друзей. А когда вспоминаешь, что через несколько месяцев получишь в подарок миллионов двадцать, так поневоле начинаешь подозревать то того, то другого.

– Конечно, – кивнул я. – Понимаю. В общем, это нормально. Но отчего-то мне кажется, что это не все.

– Мне всегда нравился этот дом, – задумчиво продолжала Шанни. – С самого раннего детства дядя Джош обычно привозил меня сюда на все лето. Как же здесь было здорово, особенно после нашего огромного дома в Нью-Хэмпшире, где целые толпы слуг путались под ногами. Потому-то я и сбежала тогда сюда и прожила три месяца на берегу океана.

– Одна? – уточнил я.

Девушка неохотно качнула головой.

– Вначале. А потом приехал Чак Вилан и привез свою секретаршу.

– Керри Хартфорд?

– Да. Пока был жив дядя Джош, она была его секретаршей. А потом Чак предложил ей работать у себя. Надеюсь, он знал, что делает. Мне всегда казалось, что этой девице известно о делишках дядюшки Джоша гораздо больше, чем самому Чаку.

– И думаете, что на вашу жизнь покушается кто-то из этих двоих?

– Но должна же быть какая-то причина! – вздохнула она. – Ведь если меня хотят убить, значит, не просто так! В случае моей смерти все пойдет на нужды благотворительности. Значит, деньги не достанутся ни Чаку, ни Керри. Они же не полные идиоты, чтобы убивать в благотворительных целях!

– Кто еще приезжал сюда во время вашего пребывания в этом доме?

– Роджер Фром. Он страшно нравится Чаку, поэтому он сам привез его сюда и познакомил нас. Пару раз мы встречались.

– И он так быстро предложил вам выйти за него замуж? – прямо спросил я.

– Беда в том, что я не поняла, что ему нужно: я или мои двадцать миллионов. Так до сих пор и не знаю.

– А Хол Дрисколл?

– А, это приятель Керри Хартфорд, секретарши Вилана. У Хола скверная привычка приезжать сюда всякий раз, когда сама Керри вместе с Чаком возвращалась в Нью-Йорк.