Я захотел встать, но не смог… Зато я почувствовал, что меня увозят от покойников обратно и очень обрадовался… Какой-то врач сказал, что ни за что не будет лечить меня, потому что я бомж…

Я попытался сказать, что я не бомж, но не смог… Тогда другой врач, та самая миловидная блондинка сказала, что вылечит меня и меня отдали ей… Когда все ушли, она легла на меня и осторожно ввела мой ствол в свою расщелину и страстно заохала…

Постепенно я ощутил, что начинаю оживать и возбуждаться… Когда я излил свое семя в нее, она засмеялась и сразу же спрыгнув с меня на пол начала кружиться под грустный клавесин Моцарта…

Это был концерт №3 для клавесина с оркестром. Амадей написал его в возрасте 12 лет, и ему помогал писать этот концерт отец…

Еще я вспомнил, что я тот самый человек, о котором кто-то вчера что-то говорил, но никак не мог вспомнить свое имя, будто у меня его совсем не было… Женщина-врач, она же миловидная блондинка подняла меня с качалки и повела в какой-то загадочный зал, по которому бродили голые мужчины и женщины, которые глядели друг на друга с обожанием, и тут же уединялись парочками по разным кабинетам…

Мы с блондинкой тоже куда-то уединились…

В кабинете она опять легла на меня и долго возбуждала меня своими страстными поцелуями… Я попытался ее расспросить о себе, но она меня не слушала…

Только после третьего громкого оргазма она уснула, а я вышел из института сновидений…

Кругом царила мгла и дня вообще не было, что сильно раздражало меня, к тому же я был абсолютно голый и хотел одеться…

Потом я увидел проезжающее такси и остановил его… И попросил подвезти до…

Тут я осекся и подумав, назвал цифру «9», таким было количество муз в древней Греции… Таксист охотно повез меня к неведомой девятке…

Это был загадочный дом со множеством дверей и без окон, откуда постоянно выходили люди, отчего люди с верхних этажей постоянно падали и разбивались, но я с некоторым сомнением поглядев на таксиста, все же зашел в этот дом, оказавшись в совершенно пустом помещении…

Правда, на полу лежала голая девушка и я сразу же совокупился с ней…

Мне было интересно, что она скажет мне, но она промолчала и даже не раскрыла глаз…

Я бы подумал, что она мертвая, но она дышала и даже тихо постанывала…

Со временем я перестал обращать на нее внимание, увлекшись исключительно только одной ее интимной частью…

Я понял, что, возможно, я уже не существую, или не существует мир, в котором я живу, но это не огорчило меня, я с любопытством вторгался в любую область этого мира, пытаясь вычислить сам себя…

Мне казалось, что если я вычислю сам себя, то могу спокойно умереть… Но это был самообман…

Даже в том, в другом более реальном мире никто не мог вычислить сам себя, это все равно, что открыть дверь в дом Бога и увидеть его воочию… А этого нигде не происходило…

Со временем я перестал добиваться от случайно возникающих женщин наслаждения…

Ибо даже оно опостылело мне… Ведь наслаждение не давало мне возможности осмыслить себя и свое место в этом странном мире…

Поэтому я приготовился умереть по возможности спокойно и тихо, я подвесил сам себя за шнурок к трубе, вытянутой из стены дома, в котором оказался с очередной девушкой на полу, встал на табурет и сделал с него вполне уверенный шаг, но дом неожиданно рассыпался как карточная декорация…

Надо заметить, что я более осознанно подошел к своей смерти… Я вдруг понял, что в этом мире невозможно умереть, потому что, не исключено, что я уже умер, но как это объяснить себе это, я не знал…

Поэтому я пошел еще дальше…

Я стал совокупляться подряд со всеми девушками и женщинами, кто попадался мне на пути, едва вслушиваясь в их невнятные вопли оргазма…

Они извивались змеями вокруг меня, а я перешагивал через них, от одной к другой, пока не устал…

Тогда я сменил тактику и в категорической форме потребовал от неизвестного мне совершенно пустого пространства, которое и было даровано мне, но все равно с особью противоположного пола и без одежды…

Эта была странная совершенно голая и везде лысая женщина…

Она настойчиво требовала от меня секса, но я отказывался наотрез, я даже чем-то умудрился себе залепить глаза и уши…

Но она это что-то постоянно отлепляла и в конце концов я с ней соединился самым невообразимым образом и способом… Однако соединившись с ней, я неожиданно почувствовал, что она не такая как все…

Она направляла меня в нежное русло и ежесекундно трепеща им, отчего я глубоко задумался над той единственной ролью, которая дана мне неизвестным мне…