– Отчего же тайком?
– нахмурился Авдей Фомич.
– Неужели же Анастасия Петровна стала бы возражать? Разве такой помним мы Настю-комсомолку, любимицу всех ответственных работников города, края, да и самого Центра?

– Нет, не такой, Авдей Фомич, не такой. Да она попросту увязалась бы за мной - постирать, приготовить в рабочих семьях, повозиться с крепкими бутузами. Только ведь сами знаете, - голос первого секретаря вздрогнул, - сколько сил она отдает вечернему ленинскому университету миллионов...

– Да-а, - понимающе вздохнул Убиенных.
– Я вот тоже относил свой спецзаказ на продукты работнице термического отделения Варваре Бородун, многодетной матери-одиночке. Представляете, Алексей Иванович, пятнадцать детей - и все от разных национальностей! Можно сказать, весь Союз в миниатюре.
– Директор невольно покраснел.
– Поставил коробку у двери, позвонил - и вниз по лестнице, как постреленок...

– А все же верное решение мы приняли - отказаться от персональных машин, - сказал Воронов.
– Теперь на них ездят их подлинные хозяева - люди труда. И для здоровья полезно - я уже забыл, когда в последний раз стоял в очереди на прием к участковому врачу в районной поликлинике, оснащенной по нашей последней инициативе. От ходьбы на свежем воздухе тканевые мышцы организма приобретают дополнительное значение, расширяется сфера деятельности дыхательных органов, совершенствуется перистальтика желудочно-кишечного тракта.

– Удается победить даже невралгические боли, отступает и опоясывающий нас лишай, - с законной гордостью заметил директор комбината.

Они оба помолчали.

– Ну, до завтра, Авдей Фомич, - сказал наконец Воронов.

– А завтра на бюро будем Игошина разбирать. Завел, понимаешь, моду - вступать в развратные действия с лицами! Он у нас простым выговором не отделается, обязательно с занесением. И ты выступи, врежь ему по-нашему, по-большевистски! Только помни: Игошин для партии не потерянный человек, нам такие позарез нужны!

– Да, не будем рубить с плеча. Семь раз отмерь - один ответ! До завтра, Алексей Иванович!
– Уверенная фигура директора еще долго скрывалась в сумерках.

...В тесной прихожей Воронов встретил младшего сына Сергея, улетавшего на стажировку в Швейцарию с молодой женой Еленой, дочерью коллеги из соседней области. Таможенные формальности удалось преодолеть быстро.

– Совсем взрослый стал, Серега!
– восхищенно сказал Воронов и потрепал сына по фиолетовому гребню на макушке.

Звякнули заклепки, значки и медали на кожаной безрукавке.

– Как говорится, из одного металла льют... Скоро мы таким, как вы, все бразды вручим, - пошутил он.

– А что? И примем, не испугаемся!
– шуткой на шутку ответил сын.

– Не забудь передать привет директору «Нойцюрихербанка» доктору Дриттенрайху, большому другу нашей страны, не раз беседовавшему с Надеждой Константиновной. Да ты хоть с матерью-то попрощайся!

Наконец самолет с сыном и снохой превратился в серебристую точку над океаном.

– Вот и разлетелись все мои воронята, - вздохнула Анастасия Петровна.
– Вася в Штатах, Алена в Париже, а теперь вот и Сереженькин черед наступил... Не зря ведь говорится, что материнское сердце - вещун... Знала же я, что так и будет, когда за тебя замуж выходила...

Она заплакала, не скрывая нахлынувших слез. На ее все еще нестарой шее гордо сидела красавица голова. Алексей Иванович обнял жену уверенной рукой и невольно подумал: «Годы проходят, а мои чувства к Анастасии по-прежнему свежи и крепки. Должно быть, так уж устроены мы, коммунисты».

Анастасия Петровна сразу же увлекла его в спальню.

– Это изделие выдающихся мастеров арабского мира, изготовленное под бомбами израильских агрессоров, - указала она на кровать, занимавшую добрую половину спальни.
– Ты же знаешь, любимый, что даже незначительная перестановка мебели способна придать любовным играм дополнительную окраску. Усиливается приток крови, учащаются дыхание и сердцебиение. Наши годы - это далеко не старость. Вы еще долго можете наслаждаться всей гармонией полноты личной жизни.

– Да, - невольно согласился Алексей Иванович.
– И знаешь, какое совпадение? Сегодня то же самое, почти слово в слово, говорила мне наша новая заведующая идеологическим отделом Ирина Прокопьевна Пинкова, когда я внезапно распорядился заменить венские стулья на финские. Видно, и впрямь наши женщины меняются, желая встать вровень со своими зарубежными товарками.

...Уже позже, укладываясь по стародавней, комсомольской еще, привычке поверх жены, Алексей Иванович невольно сказал:

– Настя, ты помнишь моего предшественника на посту первого секретаря краевого комитета партии, который пятнал звание коммуниста с танцовщиками в балете? Партия нашла ему дело по душе, доверив Большой театр...