— Я ничего не крала! — снова возмутилась я. — А малыша я нашла. Кстати, он, наверное очень хочет есть и…

— Это не твоя забота! — зло процедил мужчина. — А если ты не украла ребёнка, то зачем, скрываясь, таскала его по миру? И ведь это твои следы мы нашли на месте преступления.

— Но…

— Что, своего завести не можешь, так чужих воруешь?!

— Послушайте, вы не смеете меня в таком обвинять!

— Смею! Ещё как смею, мерзавка, — зашипел мужчина. — Стамир! Выброси эту шваль вон за ворота! Не хочу видеть ЭТО в своём доме!

— Но Риани, — попробовал его урезонить третий мужчина, что приводил меня недавно в чувство, — на улице непогода…

— Меня это должно заботить?! — зло спросил брюнет. — Если не хочешь, чтобы я прибил эту прямо здесь и сейчас… Пусть будет благодарна, что осталась жива и невредима. И, пожалуй, я сам с удовольствием выкину её отсюда…

Меня бесцеремонно ухватили за шиворот и, протащив сначала по длинному коридору, а потом по широкому двору перед огромным домом к воротам, буквально выбросили вон.

Когда ворота захлопнулись за спиной, с трудом поднялась с земли, огляделась. Ну, и куда мне идти? Я ведь не знаю ни этой местности, ни вообще где я и как сюда попала. А ещё сердце щемило от незнания того, что с дедушкой Аньяном, я всей душой надеялась, что он всё же выжил, а если так, то я его обязательно найду.

Ещё раз оглянувшись на высокие ворота, всхлипнула. Что же будет с малышом?! Найдут ли ему кормилицу?! Отцу он явно не безразличен, а значит ничего плохого ему не грозит. А вот что делать мне, если сердце прикипело к малышу?!

Поёжившись от холодного промозглого ветра, задувающего под промокший грязный плащ капли дождя, побрела вперёд наугад. От ворот вела дорога, которая вскоре разбилась на три. Пошла туда, куда несли ноги, надеясь добрести до какого-нибудь жилья, в конце концов, и, надеюсь хозяева будут милостивы и не выбросят за ворота как те, что остались за спиной.

Вот только чем дальше я шла, тем дремучей становилась местность. По всему, надо бы вернуться, но сил у продрогшего, промокшего и полуголодного тела не было. Смогла пройти ещё где-то с час, уже еле передвигая ноги. Когда на глаза попался небольшой стог сена, обрадовалась, буквально доползла до него и стала последним усилием выдирать пучки сухой трава, делая себе норку, куда заползла и затихла. Тело сотрясала противная дрожь от слабости, желудок буквально прилипал к спине от голода, а по щекам текли слёзы обиды. Чем я заслужила у судьбы столько боли?!

Риани

— Ну, и зачем ты её выгнал? Мы же ничего не узнали! — спросил меня друг. — К тому же такая погода. Куда она пойдёт?!

— Если бы я её не выставил, прибил бы, — глухо буркнул я. — Она же одна из тех, кто виноват в смерти моей пары…

— Ты это точно не знаешь, — возразил Стамир.

— Тогда почему её запах был там? Молчишь? Она либо связана с мерзавцами, либо что-то видела, только не пойму, зачем она забрала себе ребёнка…

— Аффин Риани, — позвала меня Карими, нанятая кормилицей сыну.

— Что? — отозвался я. — Сын уже спит?

— Аффин Риани… — замялась Карими.

— Что-то не так? — встревожился я.

— Дело в том что… ваш сынок отказывается от моего молока, плачет… Не знаю, что и делать…

— Что у нас мало других женщин с грудным молоком?! Чьё-нибудь да подойдёт.

— Мы… уже пробовали, — испуганно сообщила Карими.

— Иии? — уже чувствуя неприятности, спросил я.

— Бесполезно, — вздохнула кормилица. — Мы долго думали, почему так…

— И что? — снова спросил, начиная нервничать.

— Он будет есть молоко только то, что ел до этого.

— Гадство! — жахнув по столу кулаком, разозлился я.

Судя по тому, что я чуял в присутствии той девки, именно она кормила моего сына, и теперь её придётся возвращать и унижаться, прося снова сталь кормилицей.

— Стамир, надо послать ребят, чтобы вернули ту…

Друг кивнул и ушёл давать указания парням, я же отправился к сыну, постараться его хоть как-то успокоить. Моя кровиночка то хныкал, то захлёбывался в крике, разрывая мне сердце. Я взял его на руки, тихонечко укачивая. Сын притих, чувствуя меня, маленький, а нюх инчиха уже работает, сообщая ему, что рядом родной человек. Жаль, что я прямо сейчас не могу дать ему то, что он больше всего хочет.

Что случилась с его матерью Матари, я до сих пор не мог понять. Ведь у нас всё было хорошо, Матари ни в чём не знала отказа, я на них с сыном надышаться не мог. Что же заставило мою пару совершить совершенно нелогичный побег?

И о чём умалчивает её сестра? Ведь она знает мою жену с детства.

Когда их родители умерли (что странно слишком молодыми, а это среди нас, инчихов, нонсенс), именно Тирми воспитывала сестру. А когда оказалось, что Матари моя пара очень радовалась, хотя я замечал, как в её глазах то и дело вспыхивало беспокойство, словно бы она ожидала чего-то и очень этого боялась.