— Старый мошенник понял, что проигрывает? — Хохотнул Аластор

— Аластор, тебе смешно говорить, — Гринграсс поморщился. — Но был момент, когда мне показалось, что Дамблдора не остановит даже присутствие авроров и министра, и директор попросту убьет меня или сотрет память. Это было, когда мы с Фаджем и прибывшими вскоре репортерами давали интервью... Кстати, все прочитали то, что напечатал «Пророк»?

Дождавшись утвердительного ропота почти двух десятков собравшихся, часть из которых всё еще красовалась в повязках, Гринграсс продолжил.

— Министра с самого начала интересовало несколько вопросов... Кто напал на Министерство и зачем. Откуда здесь взялся Гарри Поттер, да-да, мистер Поттер, ваша маскировка не обманула политика, к тому же Фадж имел счастье видеть вас, пусть и в несколько ином облике, на заседании Трибунала. И самое главное — что мы можем противопоставить возродившемуся Вольдеморту.

— Да, господа, — Гринграсс поднял бокал. — Я хочу выпить сейчас за тех, благодаря чьим жизням мы убедили правящую партию в возрождении Реддла, которое Фадж и прихвостни Малфоя столько времени отрицали. Алекс Риман. Френсис Дугер, аврор из охраны Фаджа, заслонивший собой министра от заклинания Вольдеморта. Пятеро авроров Аластора. Четырнадцать наёмников с континента. Честь и память.

Молча, не чокаясь, мы осушили бокалы.

— Что сказал министр, Марк? — Сириус вернул собравшихся к теме прошедшего сражения.

— Узнав, что на Министерство напали черные маги из числа сторонников Вольдеморта, Фадж изволил разгневаться, но я убедил его отправить нескольких срочно вызванных авроров на подземные этажи, плюс оттуда выбрались оставшиеся наёмники и присутствующие сейчас люди. Так что министр, оказавшись в меньшинстве, — его охрана сильно уступала нашим бойцам по численности, — вынужден был последовать моему совету.

— И Дамблдор не попытался помешать тебе, не приписывал заслуг по защите Министерства Ордену Феникса? — Недоверчиво протянул Делакур-старший.

Гринграсс рассмеялся.

— Хотите верьте, хотите, нет, но Вольдеморт оказал нам неплохую услугу, ударив в Атриуме по Орденцам именно Тенью снов. Когда мы с Фаджем общались, Дамблдор был вынужден отвлекаться на то, чтобы разбудить своих валявшихся по всему залу людей. А тут из подземелий начали выходить ободранные, обгоревшие, но живые и явно побывавшие в бою наемники и бойцы нашей группы. Сразу стало ясно, кто пришел первым и собственной кровью отстоял Отдел Тайн, а кто — явился к шапочному разбору.

Невзирая на мрачное из-за потери нескольких товарищей настроение собравшихся, многие усмехнулись.

— Так что Фадж, как только вернулись его авроры с несколькими телами, на которых красовалась Черная метка, понял, что в его представлении о жизни есть некоторые... неточности. Увидев же труп Беллатрикс Лестрейндж, который все так же валялся посреди Атриума, Фадж задал закономерный вопрос, кто убил сбежавшую из .Азкабана преступницу.

— И что вы ответили, лорд Гринграсс? — Я спокойно посмотрел на аристократа. Вчерашнее убийство, совершенное мной в состоянии почти безумной ненависти, еще не до конца отпустившей меня во время встречи с Дамблдором, почти не затронуло мою совесть. Беллатрикс была безумна, и заслуживала смерти за свои преступления.

— Я честно ответил, что Беллатрикс убил Гарри Поттер, погнавшийся за ней после сражения в Отделе Тайн, где та, по счастливой случайности, смогла одолеть Лорда Блека. — Гринграсс отвесил короткий поклон нахмурившемуся Сириусу. — Кстати, Сириус, многие репортеры очень хотели увидеть именно вас. Но я ответил, что вы получили тяжелое ранение во время боя в Отделе Тайн, и сейчас недосягаемы для комментариев.

— Это хорошо, Марк. — Сириус улыбнулся. Потом, развернувшись к сидевшим за столом Кармайклам, добавил:

— Фредерик, Анатоль, спасибо, что вынесли меня из Отдела.

Ответные улыбки и кивки показали, что маги приняли благодарность.

— На вопрос репортеров и министра о том, что в Отделе Тайн делает Гарри Поттер, я ответил, что юноша поступил в соответствии с идеалами чести наследника старинного рода. Узнав о готовящемся нападении Упивающихся смертью на Отдел Тайн юноша, совместно с людьми Сириуса Блека и Аластора Грюма, направился туда, чтобы помешать слугам Темного лорда. Я сказал, что, по мнению мистера Поттера, будущего Лорда Поттера, высказанному мне в приватной беседе, долг любого честного волшебника, неважно, чистокровного или маглорожденного, — защищать мир и справедливость в стране от любых желающих власти над жизнью и смертью. Долг каждого волшебника, — это я особо постарался подчеркнуть в интервью репортерам.

Я коротко поклонился аристократу, а Флер незаметно стиснула мою руку под столом.

— То есть вы предлагаете сделать знаменем нашей борьбы именно Гарри Поттера? — Жан-Клод первым понял заключавшийся в интервью Гринграсса намек.

— Именно так, господа. — Аристократ кивнул. — Лорд Блек, при всем моем уважении к вам лично, мистер Поттер уже сейчас обладает определенной... репутацией. И большинство волшебников будут склонны поверить тому человеку, на истории о чьем подвиге выросло множество детей. Благодаря ошибке директора, почти четырнадцать лет муссировавшего эту историю в прессе каждый год, убийца Вольдеморта не был забыт общественностью. И даже харизматичному главе древнейшего и благороднейшего дома Блеков с этим влиянием не сравниться.