Шрифт:
Или лучше всех послать прямиком к Августину блаженному:
«Нередко бывает, что и не христианин немало знает о земле, небе и остальных элементах видимого мира, о движении и обращении, о величине и удалённости звёзд, о затмениях солнца и луны, о круговращении годов и времён, о природе животных, растений, камней и тому подобном, притом знает так, что может защитить эти знания и очевиднейшими доводами, и жизненным опытом. Между тем бывает крайне стыдно, опасно и даже гибельно, когда какой-нибудь неверный едва удерживается от смеха, слыша, как христианин, говоря о подобных предметах якобы на основании христианских писаний, несёт такой вздор, что, как говорится, попадает пальцем в небо».
Лысенковщина
Мало какому современному лжеучёному снилось обоготворение, влияние Трофима Лысенко. Это советский авторитет эволюционной теории, генетики. Не только признан его правительством — оппоненты Лыснеко (с которыми наука всего мира согласна) систематически смещены. Некоторые сгинули в лагерях. Некоторые просто казнены. Горстка рабоать ещё продолжает, однако в областях иных.
Какова подоплёка столь явной диверсии противу науки? Не прощая, можно понять. Если займёмся теоретической частью да предысториею Лысенковой карьеры.
Корни лысенковщины дошли до XVIII столетия, когда жил Иоанн Ламарк. Это титулованный Отец Эволюционизма. Опередивши Дарвина на полвека, не владея достаточною, Дарвиновской эрудированностью, всё равно медленное развитие живого на протяжении геологических эпох увидел. Развитие задаётся приобретёнными при взаимодействии со средою, потомству передаваемыми свойствами-признаками существа.
Классической иллюстрациею «наследования приобретённого признака» вытягивание шеи жирафы. Пражирафы попали в условия, когда питаться могли только с дерева. Захотели достать. Хотение передавалося потомству. Тянулись, тянулись и вытянулись. Поколение за поколением.
Вообще даже Дарвин являлся ламаркистом. Правда, наследованию приобретённого признака роль отвёл ерундовую. Куда важнее для Дарвина, что некоторые жирафы рождаются длиннее других. Короткие скорее всего помрут. Длинные выживут. Страбатывает «естественный отбор», выживание наиприспособленнейших. То есть, наидлиннейших.
Теперь эволюционисты («синтетические») ламаркизм отбросили. Естественный отбор истолковывается не по-дарвински. Про «гены», наделы молекулы клеточного вещества, передаваемого потомству, Дарвину было неизвестно. Каждому новорожденному вещество передают оба родителя. Чем определяется развитие. Порою случаются «мутации» — перемены в гене. Зачастую на существе проявляющиеся слабо.
Мутации непредсказуемы, качественно со средою не связаны. Если мутация вредна, существо рискует умереть. Если полезна — выжить. Влияние мутации на вид отслеживать не хватит и жизни. За миллионы же лет эти мутации накалпиваются, влияя на судьбы видов. Полезные мутации — достояние всего вида.
Многое говорит, якобы всё так. Среди муравьёв, ос и пчёл есть особи «рабочие», бесплодные. Что не мешает адаптации. По-ламаркистски не объяснимо. Зато синтетическая теория эволюции разъясняет изумительно. Не слабее довод о непонятности связи тела существа с его гаметами. Жирафова шея вытянулась, однако почему шея должна влиять на жирафово семя? Некоторые части животного тела (когти, крылья насекомых, клювы, раковины) даже мертвы, но поддаются притом адаптации. Непонятно, почему перемена в мёртвой части тела способна влиять на потомство.
Ламаркизм опытно проверяли. Опровергая. А тысячи проверенных и перепроверенных экспериментов у генетиков оправдали синтетическую теорию эволюции. Геноносные хромосомы постигаются. Уже вот электронные микроскопы позволили гены видеть.
Зато победоносное подтверждение естественного отбора не помешало верности Ламарку. При Дарвине Самойло Батлер, английский сатирик, антидарвинщины сочинил около шести книг. Позднее ламаркищину продвигал и Бернард Шоу. Конечно, Франция дольше Германии с Англией удержалася в ламаркизме. Анри Бергсону ламаркизм идеально вписывается в его «жизненный порыв» (“'elan vital”) к усовершенствованию. В Америке на стыке веков объявилися многие неоламаркисты, во главе которых Уильям Мак-Дугалл.
Идеализм эти люди противопоставили дарвиновскому детерминизму. Естественный отбор — это феномен ацелесообразный, слепой, случайный, растратный, мрачный. Куда спокойнее верить во творение мира по-библейски. На худой конец, в эволюцию по-ламаркистски. Эмоционально легче, когда жизнь от случая не зависит. Чуть ли не сознательно зайцу хочется бежать ещё быстрее — куда отцы наши не добежали, мы добежим. Человек испольует его мозги — потомство мозговитее.
Не только ламаркизм увязывается с те(ле)ологией, но также с идеологиею политической. Повёрнутой на селекции лучшего человеческого сообщества. Книга венского биолога Павла Камерера “The Inheritance of Acquired Characteristics” (1924) — прекрасный образец социального ламаркизма:
«Если бы приобретённые признаки не наследовались — а это точка зрения большинства биологов — никакого видового развития не было бы. Страдания, деятельность человека тщетны. Всё нажитое с ним умирает. Дети, внуки должны начинать с чистого листа… Если же приобретённые признаки наследуются, мы не рабы прошлого, но хозяева грядущего. Не нужно ждать случайных избавлений, освободиться способны сами. Сами способны развиваться. Благодаря просвещению, цивилизации, гигиене, социальному прогрессу — достояния человека не единичного. Каждое слово, каждый голос и даже мысль отпечатывается на всей генерации».