Он рассматривал мое лицо.

— Я хотел бы кое в чем признаться.

— Оу.

— Я и не пытался.

Будучи, находившись так близко ко мне, казалось, его это путало. Он поднялся, захватывая меня вместе с собой, а затем отряхнулся, смахивая стекла и грязь. Я вырвалась из его хватки.

— Я не заинтересована в начале войны.

— Посланник, — сказал он. — Это ужасно оскорбительное определение. Почему ты злишься? — спросил он, сплевывая грязь с кончика своего языка.

Я ожидала увидеть его раздвоенным (им. в виду: язык), но это было не так.

— Ты нарушаешь правила, — предупредила я. — Киммерийцы могли бы появиться в любую секунду.

— Они не появятся, — уверенно ответил он.

Бекс сделал шаг, кажущийся непростым.

— Эдем, мы должны уйти.

Я старалась не показывать удивление на дерзость Леви. Хотя он и был князем Ада, прейдя за смертным приговором нарушая баланс, что я могла бы осуществить без разжигания бойни… если таков был план.

— Что он сделает? — спросил Леви. — Отправит меня в Ад?

— Он может убить тебя, — тихо ответила я.

— Да, — ответил он, пятясь назад. — Я думал это твоя работа.

В мгновение ока, и его след простыл.

Я посмотрела на Бекса.

— Какого, черта, здесь произошло?

Он вздохнул и жестом пригласил пойти к машине.

— Я не знаю, но он вернется.

Бекс выдворил меня из дома, и это хорошо, потому как все мои мысли были забиты Леви. Я почти не обратила внимания, когда Ауди остановилась. Зная, что Леви еще возвратится, меня это не беспокоило. На самом деле, это вскружило мне немного голову, и эта мысль разозлила меня. И я сделала то, что обычно делают подростки, вылила всю злость на своего родственника.

— Ты просто… Ты просто стоял и смотрел, как он на меня бросался?! — спросила я, расчесывая руками волосы, как с собаки, выскабливая грязь и сор из них.

— Ты позволила ему, — сказал он, с бесстыдным обвинением в голосе.

Он открыл дверь и встал на газон, я последовала тому же примеру.

Я указала на него.

— Я – твоя ответственность. Если на меня нападают, ты – защищаешь. Вот в чем дело.

— Ты не атаковала. Он издевался над тобой.

— Почему?

Бекс пожал плечами, демонстрируя, что его терпение на исходе.

— Я не знаю, Эдем. Я всего лишь здесь работаю.

— Ты знаешь. Что ты скрываешь от меня?

Бекс не ответил.

Их тайны ощущались на мне как нож в спину, а молчание Бекса, как рука, крутящая его.

— Ты должен быть мне лучшим другом. Ты действительно думаешь, что скрывая что-либо от меня, это как-то поможет? Позволь мне перефразировать. Ты действительно думаешь, что удерживая меня в неведение, это что-то изменит? Что точно поможет избавиться от причины?

Бекс смягчился.

— Пошли, Эдем. Не заставляй меня чувствовать себя еще хуже, чем сейчас. Я лишь пытаюсь уважать пожелания брата.

— Так это Папа, а не мама.

Он выпрямился.

— Я этого не говорил.

— Ты и не говорил.

Я резко развернулась, бросаясь в сторону дома, как будто кто-то гнался за мной. Папа уже стоял в дверях, когда я захлопнула ее за собой.

Я пристально смотрела на него, но ничего не произносила.

— Эдем… — начал он.

— Нет. Если ты не доверяешь мне, то лучше нам и не начинать разговор.

Мама поспешила в фойе, как только я добежала до лестницы.

— Эдем, откуда земля? — взвизгнула она, увидев, что я вся была покрыта грязью.

— Я уверена, что папа расскажет тебе в три часа, — я зарычала на своего отца. — В мучительных подробностях.

Бекс рассмеялся, но папа не увидел в этом ничего смешного.

Папа нахмурился.

— Почему ты позволила, Эдем? Ты сошла с ума? Что, если это была не какая-нибудь проверка?

— Не знаю. Я просто почувствовала, что он не причинит мне вреда, а я не должна была причинять боли ему. Я не могу это объяснить, — сказала я.

— Что, прости? — спросила мама. — Кто это сделал? — переключилась она на меня.

— Левиафан, — сказал Бекс. — Он наблюдал за ней некоторое время. Не переживай, Нина. У нас все было под контролем.

Папа стрельнул в Бекса смертельным взглядом, и тот поморщился.

— У кого у нас? — спросила мама, ее голос пронесся эхом, отскочив от мраморного пола и вниз по коридорам.

В нашем доме были высокие потолки и множество комнат. Древесина была завезена итальянским мастером, которому нет равных в Род-Айленде, почти маленького городка. Он был построен моим дедом, чтобы укрепить и защитить маму, которая была последним Меровингом - потомком Иисуса Христа. Она должна была быть последней… до меня. Эта крепость – мой второй дом, первым – был лофт, построенный моим папой. Но моя семья была нужнее, работая вместе в моем воспитании и приготовлении для дальнейшей жизни, поэтому мы жили здесь, а не в лофте. Дом Джека Грея, был единственным, в котором я себя помнила, но никогда не чувствовала в нем уюта. И я задумалась, а есть ли вообще где-нибудь этот уют.