– Ты не ощутил его на восточной стороне здания? Он находился менее четырехсот ярдов на расстоянии от тебя и нашего места. Если бы он находился ближе, другие студенты бы увидели его. Понимаешь?

– Нет, - сказал он скучно.

– Ты думаешь, я шучу с тобой, или ты просто не веришь мне?
– спросила я.
– Где ты был раньше? Если бы ты был где-то по близости, то ощутил бы его.

– Почему ты не пристегнула ремень безопасности?
– спросил Бекс.

– Что?
– я повернулась к нему, мои платиновые длинные локоны задувались от ветра в лицо.

Он посмотрел на меня.

– Ты слышала меня.

– Потому что это правило.

– Ты делаешь так, потому что привыкаешь. Чтобы влиться в коллектив. Тем более Нина будет чувствовать себя лучше, даже зная, что у тебя заживает намного быстрее, чем у любого гибрида.

– Просто перейди к сути дела, Бекс, - сказала я, хмурясь, пока переключала передачу на четвертую. И тогда я расслабилась, чувствуя, как мое тело ринулось вперед, подальше от Всех Святых и приближаясь к нашему дому, к единственному месту, где я была самой собой.

– Чем дольше принимаешь вещи нормальными, тем счастливее будешь.

– Кстати о счастье, как давно это было? С тех пор как увидел Элисон?
– спросила я своим мягким голосом.

Он покачал головой, его самодовольное выражение лица исчезло.

– Час.

– Она все еще не сказала никому, да?

– Нет.

– Ты все еще скучаешь по ней?
– спросила я.

– Каждый день, - ответил Бекс, глядя в свое окно.

Слишком долго я ехала тихо, поэтому потянула за передачу, а затем бросила Ауди к парку.

– Это то, где ты был?

– Просто хотел проверить ее.

Я кивнула, касаясь его мускулистого предплечья.

– Прошел уже год, Бекс.

Он вздохнул.

– Тринадцать месяцев, три недели, пять дней… Семь часов.

Я наклонилась, прислоняясь своим виском к его плечу.

– Мне жаль, что она не твой Талех.

Он похлопал меня по колену и поцеловал в волосы.

– Мне нет. Моим Талехом оказался единственный человек, которого я люблю больше чем ее.

Мои брови взметнулись вверх, и улыбка растянулась во весь рот.

– Я не твой Талех.

– Почти.

Я потянулась за рычагом, чтобы зафиксировать его, и тогда Бекс попытался замахнуться на меня, но я увернулась. Я погналась за ним через входную дверь, мимо Агаты, нашей домработницы прямо на кухню.

– Самое время, - сказала мама. Она облизнула свой большой палец, а затем продолжила чистить картошку.

– Привет, бабуля, - сказала я.

– Эдем, дорогая, - сказала бабушка, почему-то посмотрев зло и как обычно вежливо. Она перемещалась с одной стороны кухни в другую. Ее белые волосы были собраны в тугой французский пучок, а каблуки эхом отдавались о кафельный пол, когда ее небольшое тело перемещалось по кухне.
– У тебя беспорядок.

– По дороге домой было ветрено, - сказала я, расчесывая свои волосы пальцами.

– Как дела в школе?
– мама подошла ко мне ближе и наклонилась, чтобы я смогла поцеловать ее в щеку, а затем она вернулась к картошке в раковине.

– Гоблины, мамочка, - произнес Бекс с отвратительной усмешкой.

Мама приподняла бровь, но вряд ли выглядела обеспокоенной. Это было давно, но она беспокоилась обо мне. Иногда, я не замечала этого.

– Где?- спросила она.

– На алгебре, - сказала я.

Она застонала.

– Я ненавидела алгебру. Будь благодарна своим возможностям блестящего мозга, Эдем. Браун не за горами.

– Нина, дорогая, - позвала бабушка.
– Лук.

– Ох!
– сказала мама, поворачиваясь к плите.
– Как дела в школе? Кроме Гоблинов.

Я закатила глаза.

– Это был не Гоблин. Этот тип был с толстыми деснами и рядом мелких акульих зубов. Я знаю, что это было.

– О?
– произнесла мама, лишь слега заинтересованная.

– Не выпучивай глаза на свою мать, Эдем. Честно, - сказала бабушка.

– Это был демон - сокрытель, - сказала я.

Мама перестала шевелиться, но лишь на долю секунды. Единственное, что я могла сделать и понять, не утаивала ли она от меня что-либо, так это прислушаться к биению ее сердца. Прямо сейчас ее сердце неслось как крылья Колибри.

– Я сказал ей, что это невозможно, Нина, - сказал Бекс.
– Но она уверяет, что видела своими глазами.

– Хорошо, - сказала мама, возвращаясь к картофелю, «просто потому, что ты бессмертный, не значит, что ты не можешь ошибаться».