И это все, что сумел в тот момент придумать Брес, который некогда славился изысканными комплиментами, способными покорить сердце даже уставшей от поклонников Афродиты. А теперь… да, он действительно жалок.

— Пошел вон! — Прошипела Айрис, едва сдерживая слезы стыда.

И Брес пошел, даже не думая возмущаться такому непозволительному отношению к его сиятельной персоне.

С тех пор прошло несколько дней, прежде чем он отважился вновь показаться ей на глаза. И даже тем вечером проходя в ее комнату, Брес чувствовал себя преступником. Кто бы мог подумать, что его совесть проснется так поздно и то, не от осознания своих многочисленных пороков, а от мысли что он без разрешения увидел (только увидел!) тело Айрис.

На этот раз девушка, конечно, не была занята водными процедурами. Однако возникшая перед Бресом картина впечатление произвела куда более сильное. Склонившись над разложенной на полу картой, очень-очень близко друг к другу, сидели Айрис и какой-то взъерошенный птенец — смазливый блондин. Очевидно, появление Эохайда нарушило их культурную программу, и слава за это богам. А то, кто знает, до чего они могли бы вдвоем договориться в этой комнате, далеко от посторонних глаз.

Когда Брес встал напротив, положив руки на бедра, Айрис подняла на него свои напуганные глаза. С того случая с купанием она будет смотреть на него так постоянно, словно не зная, что можно от него ожидать. И правильно, ведь Брес сам этого не знал.

— А… — Нечленораздельно протянул ее гость, вперившись в мужчину взглядом полным восхищения и зависти.

— Чего тебе? — Встретила его Айрис как обычно.

— Жду, когда ты нас представишь. — Ответил тихо Брес, подтверждая свои мирные намерения улыбкой.

Паренек поднялся.

— Это Кастор. Кастор, это мужик, живущий наверху.

О, так вот кем он стал для нее с некоторых пор. Хотя, возможно, так было всегда?

— Вы сосед Айрис? — Голос парнишки звучал тонко и тихо, словно появление Бреса сдавило ему горло. Или яйца. — А я…

— Кастор.

— Да… мы с Айрис познакомились в театре. Оказывается, она переписывает библиотечные свитки, а я ведь часто бываю в Мусейоне. Забавно, что мы до этого не встречались…

Несколько мгновений Брес молча рассматривал парня перед собой. Длинный, субтильный, костлявый — в общем-то, Кастор не был образцом греческих скульптур. И потому Эохайд намеренно задержал его возле себя на несколько мгновений, которые дали бы Айрис сравнить мужчин и понять, что Кастор может больше здесь не появляться.

— Эм… ну я… я уже собирался уходить. — Положил конец напряженному молчанию Кастор, обходя Бреса. — Я зайду за тобой завтра.

— До встречи. — Ответила ему Айрис, сворачивая карту в рулон и поднимаясь на ноги. И когда дверь закрылась, девушка обратилась к Бресу, давая понять: она уже забыла тот досадный конфуз. — Меня абсолютно не интересует, где тебя носило, но тут несколько раз к тебе приходили рабы от Мелиты. Еще немного и за твою голову назначат награду… или что там ей в тебе больше всего приглянулось.

Услышав эти слова, Брес с облегчением вздохнул: оказывается, все это время он был невероятно напряжен, даже не замечая этого за собой. Как будто ждал приговора, который странным образом его миновал.

— Что ж, подожду их здесь. — Ответил Эохайд, привычно заваливаясь на постель. Однако теперь он не мог сказать, что этот жест ничего для него не значит. Потому что мысль о том, что за эти дни в ее кровати мог побывать тот хлюпик, беспокоила… вернее, жутко мучила, тем, что была вполне вероятна.

— Не знаю каким образом, но ты все же платишь за другую комнату. Так почему бы…

— До нее далеко.

— А разве… разве тебе не хочется быть ближе к небу?

Теперь? Нет. Однако Брес предпочел смолчать на этот счет.

— И что будет завтра?

— Завтра? — Она быстро догадалась, что все его мысли теперь заняты ее новоиспеченным поклонником. — Из военного похода возвращается император Септимий Бассиан. Он посетит Александрию, и в честь этого в городе устраиваются гуляния.

— Ах да, что-то слышал… — Пробормотал Брес, подперев голову рукой и следя за тем, как Айрис складывает в суму свитки. — Ты его любишь?

— Что-что?

— Того мальца? У вас какие-то амурные дела? — Он пытался предать голосу максимум пренебрежения.

— Кастор мой друг.

— А это не одно и то же, когда дело касается мужчины и женщины?

— Нет. — Бросила она, начиная ворошить листы папируса, словно пытаясь отыскать какой-то конкретный.

— Дело в постели? В этом разница?