Любовь - это мираж, это красивая сказка, придуманная людьми, мечтающими о благородстве отношений. Он убеждён, что это не так, и бросается на поиски. В результате всё смешалось, и теперь не разобраться, где реальность, а где вымысел. Может он прошёл мимо своей судьбы и не заметил, увлёкшись погоней за счастьем? А может любви на самом деле нет?
Сад фонтанов
САД ФОНТАНОВ
Алан Аюпов
ПРЕДИСЛОВИЕ
От автора
ПРОЛОГ
ЗАБЛУДИВШИЙСЯ
ШПИОН
СТЮАРДЕССА
БЕГСТВО
НЕВЕСТА
В ГРОТЕ ОТКРОВЕНИЙ
НАЗАД, В ДЕТСТВО
ХРАНИТЕЛЬНИЦА
ЖОНГЛЁР
ЖЕНА
ЛУЧНИК
НОЧНОЙ ДЕЖУРНЫЙ
САД ФОНТАНОВ
Девушка из Вечности
ПЕРСТЕНЬ ПОЗНАНИЯ
ЛАБИРИНТ
ЧУЖАЯ СВАДЬБА
НАШ ДОМ – ЛЮБОВЬ
СОДЕРЖАНИЕ
Сад фонтанов
Алан Аюпов
Анонс
Любовь - это мираж, это красивая сказка, придуманная людьми, мечтающими о благородстве отношений. Он убеждён, что это не так, и бросается на поиски. В результате всё смешалось, и теперь не разобраться, где реальность, а где вымысел. Может он прошёл мимо своей судьбы и не заметил, увлёкшись погоней за счастьем? А может любви на самом деле нет?
САД ФОНТАНОВ
Алан Аюпов
ПРЕДИСЛОВИЕ
За окном правил бал жаркий июнь две тысячи седьмого, когда в моём кабинете разразилась гроза.
– Это никуда не годится,.- сказал граф О’манн Виктория Урис Барн Ал’лей, и вывалил на стол передо мной кучу правок, ошибок, кривых падежей, вывернутых фраз, несуразных выражений, искажённых цитат и так далее, и тому подобное.
Я озадаченно почесал в затылке. «Тут работы на год, а то и на два!
– мелькнула мысль. – И это всего один человек прочёл! А что будет, если прочтут сотни? Тысячи!»
Тихий страх плавно, но быстро обуял моё воображение. Я в ужасе взглянул на принесённое графом.
– Я сам не без греха. Ошибок своих выше крыши. Но то, что предлагаете вы, это выше всякого разумения, - продолжал граф, бегая по кабинету и неистово жестикулируя.
– Начинаешь читать, чувствуешь, как к концу главы просыпается интерес. И вдруг на тебе! Вроде уже понял, настроился, да не тут-то было!.. Опять облом. Новая глава, как новая книга. Ничего не понять. Смотришь дальше, а там совсем другое. И только на середине наконец-то соображаешь, что это отсюда, а то оттуда. Так нельзя!
– А как можно?
– наивно поинтересовался я.
– Чего? – не понял граф.
– Я спрашиваю: если так нельзя, то как можно?
Граф растеряно плюхнулся в подвернувшееся кресло и тут же утонул в нём. Только кончик носа с капелькой пота на пипке торчал из плюшевой обивки, да глаза блестели праведным гневом.
– Я прихожу домой уставший, беру книгу, чтобы расслабиться, отдохнуть, а вы меня в напряг вгоняете...
– Он вытащил, огромных размеров, цветастый платок и принялся вытирать вспотевший лоб и шею.
Этот платок навёл меня на мысль о мэре города. У него был такой же, только в клеточку.
– Знаете, граф, лично мне нравится расположение глав. Не знаю почему, но нравится и всё тут. В конце концов, автор я или нет? Вот именно! А потому делать буду так, как мне нравится.
– Мало ли, чего вам нравится, - вскричал граф, снова вскакивая и принимаясь бегать вокруг кресла.
– Извините, граф, но форма изложения лично мне нравится, - возразил я, осторожно открывая верхнюю шуфлядку стола и незаметно ссыпая туда принесённые мнения первого читателя. – На мой взгляд, этот приём вынуждает читающего помнить всю книгу целиком, а не забывать прочитанное. Как студенты или школьники, сдали экзамен и забыли. Здесь так не получится.
– А зачем мне, читателю, помнить весь этот бред?!
– неподдельно возмутился граф, запихивая платок в карман брюк.
– Ммммм, - задумался я, закрывая ящичек с замечаниями его сиятельства на замок. – Как вам сказать, граф?.. Мне бы хотелось, чтобы книгу не просто прочли, точнее даже не так, не просто внимательно прочли, а с пониманием, осознанием описанной проблемы.
– Ну, знаете ли?!
– Ошеломлённый услышанным, граф замер посреди кабинета, потом резко развернувшись, широкими шагами вышел вон, хлопнув дверью.
Я обречённо вздохнул и достал рукопись. Главы в необъяснимой последовательности рассыпались по столешнице. Граф был прав. Я ещё раз вздохнул и принялся тасовать колоду глав заново. Однако очередной расклад привёл меня в ещё большее замешательство. Теперь выяснилось, что одна глава лишняя, и в то же время недостаёт ещё трёх! В третий раз, собрав рукопись, взвесил её на руке. Пачка листов казалась такой тощенькой, такой невзрачной, такой одинокой, что мне стало жаль своего труда. Ещё раз вздохнув, пододвинул клавиатуру поближе и принялся за работу.