И опять тишина…Что ж, всё понятно. Типичный пример неблагополучной семьи, в которой каждый сам по себе и сам за себя. Я такие только в кино видела и не особенно верила в их существование. А тут с первого мгновения всё как на ладони: ни любви, ни даже элементарного уважения. Холод… Равнодушие…Бессилие…Как можно жить в подобной атмосфере? Я посмотрела на Виталика – он сидел, не шевелясь, уставившись в невидимое пространство немигающими глазами. Первым моим желанием было обнять его, положить руку на плечо, но его отстраненность остановила этот порыв. Виталику, казалось, было и не до меня вовсе.

– Виталька где? Опять шмонается? – Раздался строгий вопрос уже откуда-то из ванной.

– У себя в комнате. – С кухни откликнулась Галина Петровна. Она что-то наспех готовила: гремела кастрюлями, сковородками, хлопала дверцами шкафов.

– У себя? Чего это с ним сегодня? Заболел что ли?

– У него гостья.

– Кто-кто?

– Гостья. Девочка.

– Ну, дожили до светлого дня…

Даже дураку было бы понятно, что сказал это господин Павлецкий не в прямом смысле. Язвительная ирония прозвучала в его словах очень откровенно. Виталик шумно выдохнул воздух из легких, беспокойно заёрзал на диване – пружины под ним жалобно заскрипели все сразу.

– Мне пора, наверное? – Шёпотом спросила я. – Пойдём, проводишь меня…

К моему удивлению, Виталик с легкостью согласился.

– Да…Сейчас.

Не уверена, что перед выходом из комнаты я сумела в полной мере привести себя в порядок – в комнате Виталика, на мою беду, не нашлось ни одного зеркала. Поэтому пред светлые очи его отца я предстала, наверное, не в самом лучшем виде, а именно – с растрёпанными, всклокоченными волосами и размазанными глазами.

– Добрый вечер.

Павлецкий-старший так и застыл на выходе из ванной. Представляю, чего он обо мне сейчас подумал!

– Здрасьте.

Ну конечно, так я и думала: презрения в одном коротком слове хватит на целую тираду. И взгляд соответствующий. Впрочем, на моей скромной персоне Павлецкий долго свое внимание задерживать не собирался – сын интересовал его куда больше.

– Уроки все сделал?

– Все. – Виталик старался сохранять спокойствие, но голос его сам собой звучал враждебно.

– И географию? – Отец всё так же пристально буравил сына тёмными глазами. Когда-то в ранней молодости они, наверное, были такими же ясными и живыми как у Виталика, который, если присмотреться хорошенько, являлся юной, улучшенной копией своего потасканного, состарившегося отца. Гордиться бы стоило папаше своим произведением, а не дрессировать его как цирковую собачку. Тем более, такой покладистый, спокойный парень, как Виталик, по-моему, совершенно не нуждался в муштре.

– И географию.

– Смотри. Только попробуй завтра двойку не исправить. Все твои амурные похождения прекращу раз и навсегда. Понятно?

– Понятно. – Машинально отозвался Виталик и, не глядя на отца, повёл меня в прихожую. Одевались мы молча и торопливо, словно мысленно сговорились поскорее сбежать отсюда – атмосфера этой квартиры почти физически давила на плечи. Как же тут можно было жить?

Свежий морозный воздух на улице слегка встряхнул моё упавшее настроение, и я даже обрадовалась тому, что оказалась здесь. Возле подъезда было темно – фонарь на столбе как обычно не функционировал. Но это же, в конце концов, не Звёздный Городок, а всего лишь серая, грязная «Бахча», как называют свою Родину местные жители. Завтра будет ровно неделя, как я здесь живу. Неделя… Как удивительно…Почему же я так хорошо всё вокруг знаю? Вот этот парень, например…Кажется, я знакома с ним всю свою жизнь. Он так духовно близок мне и так понятен. Я уже понимаю, что не могу НЕ БЫТЬ с ним рядом, не могу НЕ ЛЮБИТЬ его. Мы стояли у подъезда и смотрели друг на друга потерянно и беспомощно, понимая, что пришла пора прощаться. А завтра? Что нас ждало завтра?

– Ты правда географию выучил? – Почему-то шёпотом спросила я. Виталик отрицательно качнул головой:

– Ты думаешь, я в эти дни мог думать о географии?

– Сумасшедший. Тебя же завтра спросят. Опять двойку получишь.

– Ну и что? – В голосе Виталика слышался вызов. Вызов – кому? Ну, не мне, во всяком случае.

– Как это – что? Он опять тебя побьёт. И снова из-за меня. – Сама того не замечая, я так же как Виталик назвала его отца безликим словом «он», тем самым как бы объединившись со своим парнем в патологической ненависти к этому человеку.

– Ну и что? – Опять с тем же вызовом повторил Виталик. Определённо, что-то произошло с ним после того, как появилась я. Стыдно как будто стало отца бояться и протестовать захотелось. С одной стороны, это хорошо, смело, ну а с другой…

– Зачем тебе это надо, Виталь? Лишние неприятности на свою голову. О маме подумай. Она же тебя любит. Не надо ей нервы мотать.

– Да я о ней только и думаю! – Неожиданно вскинулся Виталик. – О себе мне что ли думать? Мне бы только школу закончить! Ни дня тут не останусь! Работать пойду…Денег накоплю на однокомнатную квартиру и мать к себе тогда заберу…Если этот подонок её раньше не доконает.

Я смотрела на Виталика, оцепенев от потрясения. Эта, неожиданно открывшаяся в нём взрослая ярость была непривычна и даже дика для меня. Общаясь с ним изо дня в день, я настолько привыкла к его мягкости и доброте, что мне и в голову не могло прийти, насколько все серьёзно.

– Подожди, подожди. – Я плохо соображала, пребывая в состоянии крайней растерянности. – Какая работа? Ты что говоришь? А учёба? Тебе же после школы поступать надо куда-нибудь, образование получать.

Виталик горько усмехнулся: