Да, между ними, несомненно, существовала связь, которой Шерри туманно коснулась в разговоре с Джасинтой, сказав, что в этом месте много неожиданного. Теперь Джасинта ясно вспомнила ее загадочный отказ высказаться более подробно.

«Ну вот, пожалуйста, я здесь, в этом платье и стараюсь соперничать с ней! И она знает об этом!»

Теперь Джасинта внезапно устыдилась своего собственного замешательства.

Когда инцидент с веером был исчерпан, она откинула голову, кровь снова отлила от ее лица, оно стало совершенно белым, каким-то хрупким и ясным. Джасинта посмотрела прямо ему в глаза своими огромными карими глазами, полными искрящейся ненависти и злобы. Сейчас она больше напоминала молодое дикое животное, обнаружившее в своем лесу охотников и бросившее им вызов.

«Больше я никогда не поступлю так глупо!» — торжественно пообещала она себе. И еще ей показалось, что с тех пор, как он сказал: «Ах, значит, вы обе здесь!», прошло много-много лет. Хотя на самом деле пролетело всего несколько минут.

Да, в отношениях между ней и Шерри произошли глубокие и не случайные перемены. Она ощущала горькую тоску по той прежней невинной любви, которой они обе лишились. Так, собственно, всегда происходит на бренной земле, где постоянно что-то теряется и забывается с простым течением времени, где постоянно нарушается гармония внутри каждого человека, не говоря уже о его связи с другими людьми. Выходит, это неизбежная закономерность.

Сейчас он смотрел на Джасинту и улыбался.

— Мать и дочь, — произнес он спустя несколько секунд задумчиво и тихо. — Когда сюда прибыла одна из вас, я уже знал, что вторая обязательно появится вслед за первой.

— Не кажутся ли вам ваши слова несколько самонадеянными?! — с вызовом осведомилась Джасинта. — Я имею в виду то, как вы утверждаете, что вы уже знали. Неужели вам известно все на свете?

Шерри смерила ее удивленным взглядом и гордо улыбнулась, словно быстрый ответ дочери доставил ей удовольствие. Он же откинул голову и расхохотался. А потом сразу же покинул их. Перед этим он слегка дотронулся до подбородка Джасинты, еще раз улыбнулся Шерри и ушел так быстро, что обеим женщинам почудилось, будто он просто растворился в огромном скоплении людей. Им показалось, что он рассекает бездонные океанские глубины. И исчез он в течение нескольких секунд. Они тут же повернулись друг к другу; глаза обеих расширились, брови поднялись, губы поджались.

— Превосходно! — в один голос проговорили обе.

— Странный он человек, не правда ли? — спросила Джасинта, желая подобным замечанием смягчить произведенное им впечатление.

Шерри рассмеялась, однако смех ее на этот раз был искусственным. Джасинта заметила это сразу. А затем услышала, как Шерри еле слышно протяжно вздохнула, словно от осознанной безнадежности. В этот момент лицо ее было скорбным и осунувшимся. Но буквально через секунду, не успела Джасинта вымолвить и слово, Шерри вновь улыбнулась и взяла ее под руку.

— Пойдем прогуляемся. Я представлю тебя кое-кому из собравшихся, если встречу кого-нибудь из знакомых.

— Если встретишь кого-нибудь из знакомых? — не веря своим ушам, осведомилась Джасинта. — Мне казалось, что ты должна знать здесь всех.

— Я знаю намного меньшее число здешних обитателей, чем ты можешь себе представить. Ты посмотри только на эту толпу — разве легко в таком человеческом скоплении найти лицо того человека, с кем встречался раньше? Не забывай, в этом коловращении нет ни ладу ни складу. Это главное помещение, но помимо него есть множество других залов, и часто случается так, что, стоит тебе познакомиться с кем-то, кто тебе по душе, как он переводит этих людей куда-нибудь в другое место. А в своих действиях он, как ты, наверное, догадалась, ни перед кем не отчитывается.

— Он непостижим, — проговорила Джасинта и тут же посмотрела на Шерри, чтобы по выражению ее лица понять, досадили ей эти слова или принесли облегчение. Никакого облегчения она не заметила. Шерри нахмурилась, словно Джасинта совершила бестактность.

— Может быть, — сказала Шерри медленно. — Но за прошедшие двадцать лет я постепенно свыклась со всем происходящим здесь, и с ним в том числе. Я не ожидаю от него больше того, что он дает.

— Что он дает? Он смотрел на меня так, словно мне никогда не придется рассчитывать на его щедрость.

— Давай не будем говорить об этом. Мне нельзя обсуждать его поступки. Не могу я этого делать. Он не похож ни на одного известного тебе человека. — Она резко замолчала, повернулась и посмотрела Джасинте в лицо. — Ты влюбишься в него.

— Я влюблюсь в него? — вскрикнула Джасинта.

— Возможно, уже влюбилась, — проговорила Шерри и снова пристально взглянула в лицо дочери. — И ты ничего не сможешь с собой поделать. Разве ты не заметила, каким лукавым он был только что? Нам казалось, это чудо, что мы вновь обрели друг друга, и как раз в день твоего прибытия сюда. Но это сделал он. Он поселил тебя в комнате, расположенной по соседству с моей.

— Но зачем? На что он надеялся?

Шерри глубоко вздохнула и остановилась, на миг закрыв глаза, а потом вновь посмотрела на дочь.

— Ты же видишь, я люблю его. Нет, нет, не спрашивай меня, почему, как или что-нибудь в этом роде. Ты не должна задавать мне вопросов. Когда влюбишься в него, все поймешь сама. И ему доставит огромное наслаждение наблюдать за нами, наблюдать за тем, что будет с нами происходить.

Когда Джасинта слушала Шерри, лицо ее постепенно менялось: на нем отражались одновременно недоверие, потрясение и страшное негодование. В конце концов она сказала с вызовом: