– Два месяца.

– Сегодня я видела вас в кулисах, – сказала она с улыбкой. И тут я узнал ее. Кармен. Симона Вернон. Теперь она была без грима и в мини платье, которое ей шло несмотря на ее полноту. Она окинула меня взглядом, спросила:

– Вы не работали в балетной труппе? – Это было комплиментом моей фигуре, и я с улыбкой ответил:

– Нет. Но этот вопрос должен был задать я. Вы очень хорошо танцевали на столе во втором акте. – Она встряхнула мокрыми руками, и я подал ей бумажное полотенце. Вытирая руки, она сказала:

– Зато в последнем акте я неудачно упала. – Я это видел. Когда Хозе ударил Кармен кинжалом, она упала, и было слышно, как она стукнулась левым бедром о сцену. – Я сказал с улыбкой:

– Вы очень хорошо упали, натурально и по театральному красиво.

– Плевать на красоту, – сказала она раздраженно. – При падении я больно стукнулась бедром. – Я посмотрел на ее полные бедра.

– Левым? – спросил я и непроизвольно провел рукой по ее левому бедру. Я думал, что она теперь возмутится, но она спросила:

– Вы весь спектакль слушали из кулис?

– Последний акт я слушал из зрительного зала. А во втором акте вы все же здорово танцевали на столе. Не всякая певица так может.

– Только когда я спрыгивала со стола, эти двое растяп неудачно меня поддержали.

– Это потому что двое, – объяснил я. – Вот я бы снял вас со стола так. – И я, нагнувшись, ухватил ее за бедра, поднял, слегка подбросил и снова поставил на ноги. Она посмотрела на меня удивленно и сказала:

– А вы действительно сильный. – Поскольку она не проявляла недовольства моими действиями, я обнял ее за довольно широкую талию, слегка прижал к себе. От нее слегка пахло вином. Вероятно, певцы устроили после спектакля выпивку, отмечая первое в этом сезоне исполнение «Кармен». Мы смотрели друг на друга, и в ее глазах читалось явное желание. Я привык к тому, что все женщины, едва познакомившись со мной, начинают хотеть ебаться. Я провел руками по ее спине, опустил руку ниже талии, проверяя что на ней надето. Кружевные трусы. В ответ она стала проводить руками по моим голым плечам, и мы поцеловались. Половой акт мы провели стоя. Обнимая и прижимая ее к кафельной стене, я держал на согнутом локте ее высоко поднятую полную ногу, а потом я подал ей бумажное полотенце, и она сказала: – Выйдите. – Когда я опять вошел, она уже привела себя в порядок и опять мыла руки. Потом мы обнялись, и она спросила:

– Вы умеете хранить секреты? – И я с достоинством ответил:

– Может быть вы считаете, что если я водопроводчик, то не имею понятия о мужской чести? – Она сказала:

– Я не знаю вашего имени. – И я тихо сказал ей в самое ухо:

– Симона, меня зовут Антони. Будем знакомы.

– Нет, – возразила она. – При встречах на людях мы должны делать вид, что не знаем друг друга. – Я молча кивнул. Она сказала: – Спокойной ночи, – сняла с крючка свою сумку и вышла, а я поднял с пола разводной ключ и стал отвинчивать проржавевший вентиль под водяным бачком унитаза. На другой день с утра я первым делом заменил один душевой кран в общих женских душевых. В мужских душевых нужно было заменить два крана. Стив, пожилой уборщик артистических помещений, так и не удосужился убрать вечером душевые. Я тоже не стал их убирать, а только в мужских душевых предварительно метлой и совком сгреб с пола использованные презервативы. Это было естественно: большинство хористов и все статисты были молодыми парнями.

В пятницу вечером я позвонил в Бостон. Услышав голос Глории, я сразу спросил:

– Где мы встречаемся завтра утром?

– Ты выезжаешь?

– Ночным поездом.

– Антони, ты должен следить за своим поведением в присутствии Натали. Она в таком возрасте, что легко поддается дурному влиянию. – Я понял, что Натали теперь поблизости нет, и Глория говорит свободно.

– Глория, я никогда не позволял себе хоть чем-то дурно повлиять на собственную дочь. – Глория неожиданно повысила голос:

– Только не говори мне о какой-то собственности. При наших встречах ты всегда подстраиваешься под детскую ментальность Натали, чтобы завоевать ее доверие. И это нужно тебе, а не ей. Ты привык думать только о себе.

– Глория, разве я не имею права на доверие нашей дочери?

– В чем ей можно тебе доверять? Ты не приобрел за свою жизнь серьезных знаний. Хотя ты приобрел жизненный опыт, но это негативный опыт. Антони, я никогда не расспрашивала тебя о твоем прошлом. А если об этом спросит тебя Натали? Что ты ответишь? Ты не можешь сказать ей правду.

– Когда-нибудь смогу.

– Антони, Натали знает, что я в разводе с мужем, ее законным отцом, которого она не знает и не помнит. Она знает только меня. Она умная способная девочка без малейших дурных наклонностей. Она живет в безоблачном мире, который я для нее создала. Ты не должен разрушать этот мир. – Глория скрывала, что их навестил ее бывший муж, и не знала, что Натали уже успела мне об этом сообщить. Я сказал:

– Я приеду в Бостон на три дня, и у нас будет время поговорить об этом не по телефону.

Всю дорогу до Бостона я проспал на жестком диване, и перед самым Бостоном меня разбудил контролер, обходящий вагоны. До квартиры Глории я доехал на такси. Когда она открыла дверь, из гостиной выскочила Натали и, не здороваясь, воскликнула:

– Ура! Едем в Солсбери! – Глория тут же сделала замечание:

– Сперва надо поздороваться. – Натали весело возразила:

– Не обязательно. Антони – свой человек. Мы все время говорим с ним по телефону, будто и не расставались. – Глория уже строго сказала: