Мое сердце сходит с ума. Как и я. Я практически роняю телефон, когда лечу, хватая разбросанную одежду, мусор, носок, мой потрепанный любимый лифчик и кучу всякой ерунды, которой наполнена наша квартира, забрасывая все это в кладовку. Ладно, мне не следовало волноваться о том, как выглядит мое жилье. Если я неряха, то и нечего это скрывать.

Но еще я девушка и не могу позволить Дрю увидеть мою квартиру в менее чем первозданном виде.

Не знаю, сколько времени ему потребуется, чтобы добраться сюда; и почему я вообще задаюсь этим вопросом? Залетая в ванну, я останавливаюсь перед зеркалом и смотрю на себя. По крайней мере у меня нет прыщей. Что наталкивает на воспоминания о Джордже и его аналогии. Чертов Джордж.

Я выгляжу нормально, но зная, зачем сюда приедет Дрю, немного нервничаю и потею. У меня нет времени на то, чтобы помыть голову, так что приходится обойтись быстрым душем, бритьем всех нужных мест за рекордно короткое время и марш-броском голышом из душа в свою комнату. По пути я ударяюсь пальцем ноги о комод.

– Черт!
– я прыгаю на одной ноге, пытаясь натянуть какие-то штаны для йоги. Звенит дверной звонок, а я все еще полуголая.
– Блин, блин, блин!

Хватая висящий на рабочем кресле свитер, я натягиваю его через голову. Быстро бросаю нервный взгляд на свой вид, проверяя на наличие пятен - пожалуйста, пусть их не будет - немного успокаиваю себя тем, что свитер довольно милый, насыщенного голубого цвета из смеси шерстяных и шелковых нитей.

За секунду до открытия двери, я вытягиваю ленту из волос и швыряю ее в дальний темный угол гостиной.

Ну вот, передо мной Бэйлор, его руки засунуты в карманы джинс, а короткие волосы растрепаны, словно он только что провел по ним пальцами. Золотистые глаза сверкают под линией его темных бровей, маленькая ямочка появляется на его левой щеке, и за это тело я готова убить или лучше умереть. Лишь от вида этого парня мои колени слабеют, а кожа горит. Каждый чертов раз.

Мы смотрим друг на друга, он усмехается, а у меня сердце грохочет, как барабан. Будем ли мы разговаривать? Или же предполагается, что просто сразу перейдем к делу? Думаю, для начала стоит пригласить его войти.

– Эй, - вот такое мое сногсшибательное остроумное приветствие.

– И тебе эй, - его взгляд пробегает вдоль моего тела.
– Выглядишь мило. И ты покраснела, - добавляет он, еще шире усмехаясь, - но это тоже мило.

– Ага, ладно, - я отступаю назад, жестом приглашая его войти.
– Я только что бегала по дому, убирая тут все, так что...
– я пожимаю плечами.

Дрю посмеивается, направляясь в центр гостиной. Боже, какой же он высокий. Без каблуков рядом с ним я - эльф.

– Я бы подумал, что ты меня разыгрываешь, Джонс, - он поворачивается и смотрит мне в глаза, - но знаю, что ты крайне честна со мной.

Я сдерживаю улыбку и закрываю дверь.

– Ты так говоришь, будто это плохо.

– Забавно, я считал, что сделал тебе комплимент.

– Мы достигли уровня комплиментов?
– я немного напрягаюсь и даже не представляю, что с этим поделать. Так что просто стою на месте, как идиотка.

– Джонс, я делаю тебе комплименты со дня нашего знакомства, - его голос низкий и непринужденный, от чего пальчики моих ног вжимаются в ковер.
– Ты просто не обращаешь внимания.

Вдыхая, я задаю ему очень важный для меня вопрос.

– Хочешь выпить?
– или мы прямо сейчас начнем трахаться, словно кролики?

Даже не знаю, какой ответ я бы хотела услышать, когда Дрю говорит:

– С удовольствием.

Что-то внутри меня чуть-чуть расслабляется, тогда как на самом деле мне следовало бы больше волноваться.

Бэйлор следует за мной в кухню, соединенную с гостиной, попутно внимательно изучая окружение, от декора из Икеи и подержанной мебели до календаря Айрис с горячими парнями пожарными Нью-Йорка, висящего на кухонной стене.

– Хорошая квартира, - говорит он дружелюбно. Дружелюбно, потому что квартира совсем нехорошая.

– Мы сделали все, что могли с хламом моей мамы. Однако, некоторые вещи видели и лучшие времена, - я смотрю на большой коричневый диван.
– Думаю, мама купила этот диван, когда мне было еще лет 10.

– У меня такой же. Когда мои родители...
– он смолкает, выглядя болезненно.

– Когда они что?

Дрю откашливается, наклоняя голову, он чешет свой затылок.

– Гм, когда они умерли.

Мои внутренности будто встряхивает, от чего бросает в жар.

– Твои родители мертвы?
– конечно же мертвы, он только что сказал это, идиотка. – То есть, черт, Дрю, мне жаль. Я не знала.

Уголок его губ приподнимается в слабой попытке улыбнуться.

– А откуда тебе было знать?

– Это вероятно, одна из тех вещей, которая всем о тебе известна, верно?

– Возможно. Но мы оба знаем, что ты не следишь за моей жизнью или за футболом, - кажется, что он говорит это с неким облегчением.