— Господин Джон, — сказала Маша, вспомнив, как на одном из научных симпозиумов обращалась к американскому ученому.

Врач поморщился:

— Зови меня просто Джон, мы же с тобой почти ровесники и в какой-то мере коллеги.

— Я хотела спросить, были ли при мне какие-нибудь вещи?

— Здесь тебе дадут все, что необходимо.

— Нет, Джон, у меня были… — Маша замялась, не зная, как объяснить, что ее беспокоит. — Это имеет большое значение для моих научных изысканий. Если можно…

Джон с пониманием закивал.

— Дженни, принеси больной ее вещи.

Подключенная к аппаратуре, Маша не могла пошевелиться, поэтому ее небогатые пожитки разбирала медсестра, жестами показывая Маше, тот ли предмет ее интересует.

Когда из жестяной коробочки выкатились черные жемчужины, Маша обрадованно закричала:

— Это то, что я ищу!

— Ой, какая красота! — всплеснула руками Дженни и приложила самую крупную жемчужину к мочке уха.

После окончания университета Джон несколько лет работал в небольшом прибрежном городке. Худощавый, с непомерно длинными руками и острыми ключицами, он не походил на уважаемых среди пациентов докторов, накопивших не только медицинский опыт работы, но и, как они сами любили шутить, жировые складки в брюшной и шейной области. Джон немного стеснялся своей молодости. Солидность ему придавали очки. Для большей важности он даже хотел отпустить бороду. Но одна девочка-пациентка, поздно вечером увидев его обросшего, испугалась и заплакала. Только выбрившись начисто, он вновь завоевал доверие ребенка.

— Ты как новенький! — обрадовалась малышка. — Отлепил бороду? — спросила она и, протянув ручку, убедилась, что щетины больше нет.

С тех пор каждый вечер она требовала, чтобы он пожелал ей доброй ночи.

— Расскажи мне сказку, как мама, — попросила она однажды.

Джон растерялся.

— Я же не женщина, — попробовал он возразить.

— Но когда нет мамы, сказки мне рассказывает палочка, — не моргнув глазом заявила девочка.

— Я не знаю сказок.

— Тогда расскажи, что с тобой приключилось однажды.

— Когда? — не понял Джон.

— Папочка, когда не знает сказок, рассказывает про то, что с ним однажды приключилось, понял?

— А-а, — догадался, о чем речь, доктор.

— Только страшное и с хорошим концом, иначе я никогда не поправлюсь, — подражая взрослой женщине, заявила капризуля.

Несмотря на усталость, Джон сдался. Буквально засыпая на ходу от плотного графика дежурств, он все же попытался рассказать ей быль.

— Моя машина ехала ночью по шоссе. Неожиданно мне наперерез из кустов выскочило что-то белое и пушистое. Я резко затормозил. Под колесами оказался зайчонок. Он попал в свет моих фар. От страха трусишка подпрыгнул и ударился головой о днище машины.

Девочка схватила Джона за руку.

— У зайчонка был шок от удара. На головке просматривалась гематома. Ничего страшного, — увидев, как разволновалась девочка, успокоил ее врач. Его намерения рассказать, какой вкусной оказалась зайчатина, резко изменились.

— Ты вылечил его? — строго поинтересовалась малышка.

— Конечно, — сказал Джон, — гематома — это пара пустяков.

— Ведь моя болезнь тоже пара пустяков? — осторожно спросила девочка.

— Несомненно.

— Ты подаришь мне этого зайчика, — с облегчением вздохнула девочка.

— Если ты будешь послушной, — произнес Джон, озадаченный новой проблемой.

Не будь Маши, которая в одно мгновение решила эту задачу, Джон ни за что бы сам не догадался.

На следующий день доктор принес девочке огромную пушистую игрушку. Пациентка пошла на поправку. Девочку удалось вылечить. А Джон заработал репутацию авторитетного воспитателя и человека, умеющего ладить с капризными дамами, независимо от их возраста.

Болезнь удавалось побороть только при совместном усилии пациента и врачей. Если у больного были проблемы, неприятности, никакие лекарства и медицинские процедуры не давали нужного эффекта.

Хорошенькая русская пациентка требовала не меньше, чем другие, внимания и врачебного таланта.

Заступая на дежурство, Джон всегда заглядывал к ней.

— Как наши дела? — интересовался он.

Это стало ритуалом. Они перебрасывались ничего не значащими фразами, но Маша ждала его визитов.

Сегодня перед приходом Джона девушка начесала белокурые волосы и покрыла их лаком. Дженни подарила ей тушь для ресниц и специальный, с наконечником, черный карандаш для подводки глаз. До этого Маша пользовалась «Живописью», это был дефицит. Последний огрызок, который девушка бережно хранила, затерялся где-то в вещах на теплоходе. Теперь же она могла подкрашивать стрелки в уголках глаз, не слюнявя кончик карандаша. Скользящий как по маслу карандаш оставлял за собой блестящую, влажную полоску. Чтобы размочить тушь, Маша накапала в коробочку несколько капель из-под крана и слегка подкрасила светлые реснички.

— Класс! — заявила Дженни, заскочившая на минуту, чтобы поставить ей градусник. — А я себе купила новинку. — Она вынула из кармана халата длинный баллончик, похожий на узенький футляр к зубной щетке.

— Это тушь? — удивилась Маша.

— Вот, смотри. — Дженни вытянула волосатую щеточку из футлярчика. — Чтобы набрать тушь, ее снова нужно туда окунуть, понятно?

— Здорово! — восхитилась Маша. — Пытливые глаза девушки разглядывали со всех сторон косметическую новинку.

— У вас, наверное, она тоже скоро появится, — уверила ее наивная Дженни.