— Еще не знаю, — ответила я. — Пока это так, мечты.

— Кажется, Пуаре продавал духи, не помните? — сказал Кокто. — «Nuit de Chin», «Lucreze Borgia» и еще какие-то. Помню, он устроил грандиозную презентацию первых своих духов. Не думаю, что он много заработал на них, но для его клиентов они стали чем-то вроде de rigueur. [34]

— Да-да, от них так несло… — Я даже содрогнулась.

Великий мастер по части лести своим клиенткам, Пуаре переживал последнюю стадию упадка. Потеря клиентуры довела его до ручки. У него осталась жалкая горстка напудренных дам, золотые деньки которых далеко в прошлом. Эти дамы все еще были верны его излюбленному изречению: чем роскошней и дороже наряд, тем состоятельней ты выглядишь. Однако молодое поколение — дочери и внучки его клиенток — почти все сбежало ко мне.

— Чистой прибыли духи дают мало, это верно, — согласилась я, — да и конкурентов много. Может, и правда идея так себе.

Так это или не так, Мисе, видимо, было все равно, она уже зевала.

— Не слишком увлекайся новыми прожектами, дорогая, я хочу, чтобы ты сшила мне подвенечное платье. И в наше свадебное путешествие в Италию ты поедешь с нами, правда, Жожо?

Я вздрогнула, повернулась, чтобы посмотреть на Серта, полулежащего на диване рядом со мной и попыхивающего сигариллой. Он был толстым маленьким гномом, покрытым черной жесткой растительностью, даже на тыльной стороне его заляпанных краской ладоней, за исключением абсолютно лысой головы. Я обожала его. Он был воплощением родной почвы, земли, где он родился, грубой и простой, и в то же время удивительно эрудированным, причем без малейшего стремления демонстрировать это. И очень терпеливый и настойчивый. Еще бы, куда он денется, если живет с Мисей.

— Значит, ты в конце концов попросил ее руки, — сказала я.

Мися доставала его уже много месяцев, хотела официально оформить их отношения — и вовсе не потому, как я подозревала, что ее заботили эти формальности. Смерть Боя так потрясла ее, что она задумалась о своем будущем. Поскольку, в отличие от меня, сама она не умела заработать себе на жизнь, при отсутствии завещания или бумаги о полюбовном урегулировании отношений она рисковала остаться ни с чем. Серт зарабатывал деньги заказами, и приглашение американского миллионера Рокфеллера поработать в Нью-Йорке еще оставалось в силе.

— Она достала меня, — добродушно ответил Серт. — Моя Тоша не понимает слова «нет» и никогда не могла понять. — Он лукаво улыбнулся. — Ну вот, теперь и ты это знаешь. Так что пакуй чемоданы, едем в Венецию.

— Да, но когда же свадьба? Я до сих пор про нее ничего не слышал! — вскричал Кокто.

Никто из остальных, сидящих в комнате, не обратил на новость никакого внимания. Пикассо был увлечен разговором с каким-то танцором из «Русского балета», его жена Ольга уселась к нему так близко, что легко можно было подумать, она сидит у него на коленях, — очень забавная картина. А у ее по-мужски привлекательного Пабло глаза были как у блудливого кота.

— Я и тебя собиралась пригласить, — сказала Мися. — На свадьбу. Не в Италию.

Кокто недовольно надул губы:

— Я же маленький. Легко помещусь в чемодане.

Но Мися уже смотрела на меня:

— Мы женимся в июне, а потом почти сразу поедем в Италию. Тебе это удобно, дорогая?

Перспектива создавать для нее платье меня мало устраивала, даже захотелось сказать, что я совсем не умею шить. Серт тоже это понимал. Он оскалился, демонстрируя желтые от табака зубы.

— В июне я никак не могу, — сказала я, стараясь говорить примирительным тоном, хотя на душе у меня стало несколько легче. — Я должна быть в Биаррице, уже запланировала поездку. Давно там не была, надо присмотреть за своим maison, и Марта Давелли хочет там со мной встретиться. Пробуду до конца июля.

Мися бросила на меня сердитый взгляд. Ее раздражало любое упоминание о других моих друзьях.

— Но ты мне ничего об этом не говорила.

— Выскочило из головы. Прости, Мися. Но все равно я смогу сшить тебе платье.

— Нет-нет. — Она махнула рукой, брякая многочисленными браслетами. — Мы подождем.

— Чего подождете? — Я снова посмотрела на Серта.

— Пока ты не сможешь, — объяснил он. Потом наклонился ко мне ближе. — Ей бы надо выйти не за меня, а за тебя. Если тебя нет рядом, я для нее ноль без палочки.

Он произнес эти слова добродушно, без малейшего недовольства. Я рассмеялась и потянулась за сигаретами, а он вскинул брови и самодовольно откинулся назад.

На следующий день я позвонила Марте и подтвердила, что к концу месяца буду в Биаррице.

Мое заведение в Биаррице для меня лично оказалось золотым дном. Моя premi`ere мадам Дерэ встретила меня с улыбкой, хотя улыбалась она редко, и проводила через безукоризненно чистый салон в рабочие помещения, где из дорогих тканей шили разработанную мной спортивную одежду и одежду для досуга, чтобы предложить приехавшей на курорт и знающей в этом толк клиентуре.

Я сделала несколько замечаний, распорядилась внести кое-какие, самые минимальные изменения, лишь бы поддержать свой авторитет, и все остальное время проводила с Мартой Давелли, которая в свое время и подсказала мне открыть в Биаррице maison. Марта, очень эмоционально выразив мне свои соболезнования по поводу гибели Боя, видимо, решила отвлечь меня от мрачных дум в вихре увеселений: по утрам мы ходили на пляж, завтракали поздно, обедали уже вечером, а там азартные игры, вечеринки с джазом и шампанским, ночные клубы, снова казино, и так до самого рассвета.