– Нет…

– Тебе сейчас объяснят.

Космолётчик перевёл взгляд на Морева, уже сообразив, что этот немногословный человек главный в компании.

– Подождите, ещё вопрос, – сказал лейтенант. – Если вы все такие индивидуалисты, как вы подчиняетесь законам? Или вы анархисты? У вас есть какой-то институт власти, полиция, служба наведения порядка?

– Служба… есть, – кивнул Волгин. – Народная дружина… Институт власти – Союз свободных людей.

– Кем он управляется, ваш Союз? Президентом, генсеком, царём, парламентом?

– У нас кнец, глава Собора.

– Так у вас нет президента? – удивился Махлин.

– Институт президентства был упразднён как неэффективная структура после Исхода… если я не ошибаюсь. Это было очень давно. Существуют Собор и кнец, его руководитель, иногда его называют Углом, то есть Угодным большинству.

Дылда заржал, но под взглядом Морева перестал.

– Ну у вас и терминология – почти как наша тюремно-уголовная.

– А кто вы? – решился на вопрос Волгин, оглядывая компанию обступивших его десантников.

– Расскажите ему, – сказал капитан, поманив пальцем ИсКра, – только покороче. Будем определяться, обедать и попробуем спуститься в мезозой.

Пришла очередь космолётчику слушать историю с переселением воррихо. И хотя слушал он её с возрастающим недоверием, присутствие пленника всё же не давало ему права объявить происходящее выдумкой спятивших наркоманов. Да и собственные приключения были ещё свежи в памяти.

– Закончили? – подошёл Морев.

– Так точно, товарищ капитан.

– Есть вопросы? – Морев оглядел вытянувшееся растерянное лицо космолётчика.

– Н-нет… то есть да… я не всё понял с хроносдвигом…

– Поймёте в процессе, некогда рассусоливать.

– У меня есть вопрос к аборигену, – сказал Сомов. – Разрешите, товарищ капитан?

– Только один.

– Я читал – ещё до всей этой катавасии… что через пятьсот лет человек сильно изменится. Ну, там, станет отбирать самых головастых детей…

– Это называется скринингом оплодотворённых яйцеклеток, – сказал продвинутый Махлин.

– В общем, человеческие мозги можно будет впихивать в суперкиборга, а дети повырастают без лишних деталей.

– Чего? – фыркнул Вольнов. – Каких деталей?

– Ну, волос не будет на голове… рот увеличится… дополнительные руки появятся, да и форма тела изменится.

– Бред!

– Были такие прогнозы, – авторитетно заявил Махлин. – Но я не слышу вопроса.

– Почему он, – Сомов ткнул пальцем в Волгина, – не изменился? Человек как человек, не то что трёхглазые воррихо. А прошло после сброса шестьсот лет.

– Им некогда было заниматься усовершенствованием генотипа, люди выживали. Правильно, Рай-Бо Исирович?

Волгин неуверенно кивнул.

– Заканчиваем ликбез, – объявил Морев. – Полчаса на сборы и обед. Время не ждёт.

– Обедать нашими консервами, товарищ капитан? – спросил Дылда.

– Есть другие варианты?

– Мы нашли здесь запас ворриховских консервов, а с нами «язык», он посоветует или хотя бы подскажет, что можно использовать в качестве жратвы.

– Хорошо, берите его с собой, ему тоже не мешает подкрепиться.

Разошлись по отсекам транслятора.

Ренат не рассчитывал на близость с Марьяной, так как она большую часть времени находилась у пульта, где сидел пленник, но девушка сама решительно взялась за организацию своего досуга.

– Отдохну, надоело торчать рядом с этим полудинозавром, да и пахнет от него… как от крысы.

– Как от кого? – удивился Дылда, которому тоже приходилось всё время следить за оператором.

– Мускусом он пахнет. Ты не чуешь?

– Не знал, что крысы воняют мускусом.

– Есть такие крысы. Идём. – Марьяна взяла Рената под руку и вывела из поста управления, не обращая внимания на перегляд бойцов.

Они нашли на самом верхнем этаже пирамиды каютку на двух жильцов, заперлись, и Ренат забыл, о чём хотел расспросить девушку, получившую от ИсКра дополнительные сведения о жизни соотечественников. Марьяна разделась первой и даже с нетерпением помогла спутнику сбросить «Ратник», что оказалось не таким уж и простым делом. После этого они с жадным возбуждением занялись любовью, отбросив мысли о проблемах и о том, где находятся в данный момент, не зная, что ждёт их впереди.

Помылись под струями настоящего душа в крохотной душевой кабинке по очереди, так как двоих кабинка не вмещала. Марьяна сделалась задумчивой, и Ренат её понял: нормальная человеческая жизнь, полная ожиданий добрых встреч с друзьями и подругами, с отцом и матерью, осталась в другом времени. Какой бы мужественной Марьяна ни была, она прежде всего оставалась женщиной, мечтающей о счастье, любви и признании. Обо всем том, чего нынешний мир дать не мог.

Остальных они нашли по взрыву хохота, прилетевшему в коридор из кают-компании на втором этаже здания. Здесь собрались почти все бойцы Морева, обступившие ИсКра и стоявшего с ошеломлённо-обиженным видом Дылду. В руках сержант держал две банки воррихо-консервов, жёлтого цвета и сиреневого.